Падальщик

Геня, осмотрелась по сторонам и не нашла фена. С намотанным на голову тюрбаном, запахнувшись в халат, она вышла из ванной и, стуча пятками по ковру, прошла в свою комнату.

Итак, она получила оливковую ветвь в школе под Фонтенбло, она с отличием окончила факультет физики в Сорбонне, в тридцать лет получила степень доктора наук на факультете прикладной физики в Стэнфорде. После учебы она три года работала в НАС А (как много иностранок приглашают после окончания университета работать в космическое агентство США?) Там она спланировала траекторию движения спутника, написала Для него программу и сама отслеживала его запуск и полет. Она знала пять языков программирования. Она говорила на четырех человеческих языках. Она…

Год назад она поехала домой в отпуск, в Париже зашла в Лувр и случайно увидела в античной коллекции статую «Победитель». У победителя не было рук и ног. У него не было головы. У него Не было члена. Победитель был глубокий инвалид.

Вдруг она осознала, что уже может заглянуть за вершину холма. Своей жизни, — и каково же было ее удивление и разочарование, когда она увидела, что Любви, той Большой Любви, которую она надеялась заслужить тем, что всегда и во всем была первой, Гам не оказалось. Был стадион, и он был пуст, и посреди него стоял пьедестал, куда она могла забраться и постоять на нем. И все.

Геня вдруг поняла, что шанс у таланта совершить нечто великое, достойное Большой Любви, настолько Мал, что вступить За него в борьбу может лишь человек, который готов плюнуть на эту якобы ожидаемую в конце Любовь, пожертвовать своим счастьем, единственно ради того интереса, который он испытывает к работе. Такому человеку все равно, победит он или нет. От этого понимания ей вдруг стало холодно и пусто, она поняла, что никогда не любила физику. Папа был далеко, а она заскучала по тому, кто бы заботился о ней и обещал сводить в зоопарк.

Подружки вдруг разом повыходили замуж и нарожали детей; темы их разговоров поменялись и стали ее раздражать. В университетах появились новые талантливые студенты, писавшие новые диссертации; в лабораториях НАСА каждый год планировали запуск новых спутников.

Полет жизни замедлялся, она летела уже не как ракета — все выше, ярче, — а парила на положенной ей высоте, словно планер — сегодня чуть выше, завтра чуть ниже, — рядом с многими достигшими такого же уровня жизнями. Тем временем, то и дело кто-то молодой с веселым грохотом стремительно проносился мимо в небесную высь, обдавая холодными брызгами не ее успеха и славы…

Что же, действовала она всегда решительно. Плюнув на физику, на престижную работу в НАСА, Геня взяла курс на любовь. Изучив внимательно те кластеры, в которых по миру наблюдалась наибольшая концентрация приемлемых потенциальных мужей, она остановилась на Вестминстерской Школе Бизнеса в Лондоне, — одной из престижнейших в мире. Поступить в школу для Гени не составило труда — отборочные тесты с аналитическими и математическими задачами, на которых срезалось 90 процентов поступающих, доктору физики показались шуткой — она набрала один из самых высоких баллов.

Дальше, как она предполагала, должны были вступить в игру законы больших чисел. Концентрация перспективных мужчин на квадратный метр школы была исключительно высока; общее сидение на лекциях, работа в группах, вечеринки и прочие разного рода мероприятия должны были дать обильный материал для наблюдений и окончательного отбора искомого мужчины — красивого, умного, богатого, желающего детей и водящего и зоопарк. Лишь только она его вычислит, она возьмет его — последнее она тогда считала делом техники.

Геня размотала тюрбан и принялась яростно вытирать волосы. Вспоминая свою былую самоуверенность, прикусила губу… да, техника подвела.

Было так: на первой же школьной вечеринке она легко и непринужденно подошла к двум симпатичным молодым людям, одетым в безукоризненный business casual[6], беседующим на диване за столиком. Элегантно и соблазнительно вильнув бедром, села радом с ними на пуфик, поправила волосы и с улыбкой — как ей показалось удачно и с юмором — продолжила последнюю услышанную в разговоре фразу. Вдруг… случилось неожиданное. Молодые люди посмотрели на нее с недоумением и холодной досадой. Она смутилась, не к месту засмеялась. Один из молодых людей очень вежливо объяснил ей, что ему с товарищем надо закончить частный разговор. Она поднялась с пуфика ни жива, ни мертва. Они геи? Им, правда, надо что-то обсудить? Громкий смех заставил ее обернуться. На пуфик плюхнулась сокурсница в открытом платье, на вид двадцати с небольшим лет. Раскрывая в улыбке рот и блестя перекрашенными ресницами, она по очереди игриво протянула молодым людям узкую ладошку. Молодые люди оживились и стали жать ей руку; один из них тут же принялся ей что-то рассказывать; другой, заметив, что девушка сидит на проходе, подвинулся на диване и предложил сесть рядом.

Гене стало плохо. Она ушла в туалет, и долго, пока в дверь не постучали, рассматривала свое лицо в зеркале… Техника.