Падальщики. Восстание [СИ]

Я нашла его сидящим в боксе с Лилит. Он уже нацепил на нее смешную шапку с проводами и пристально изучал энцефалограмму. Разноцветные линии рисовали монотонный ритм мозговой активности Лилит, пока она привычно ворчала и рыкала. Жалкое зрелище.

Я закрыла дверь лаборатории. Не хочу, чтобы кто-нибудь ворвался в неподходящий момент, например Божена. Она же меня исполосует своими наманикюренными когтями!

Кейн увидел меня сразу же, я попыталась улыбнуться в ответ на его взгляд, сама не знаю, зачем.

— Как успехи? — спросила я подойдя вплотную к прозрачной стене бокса.

— Пока изучаю влияние разных раздражителей на ее мозг: человеческая кровь, слюна, урина.

— Прекрасное занятие.

— Завтра будем изучать работу мозга через магнитно-резонансную томографию. Еще у меня есть ПЭТ— сканер, но думаю, к нему мы перейдем через пару дней.

— А нельзя ей просто вскрыть мозг и глянуть, что там внутри?

Кейн взглянул на меня тем самым взором, которым он одаривает тупых солдафонов.

— Мы ее не калечить хотим, и уж тем более не убивать. Мы хотим ее изучить.

Я воздела руки вверх, мол, я просто предложила.

Можно было еще много чего поспрашивать у Кейна, но я не любитель тянуть за яйца, просто потому что у меня их нет, а потому сразу перешла к сути дела.

— Кейн, мне нужна твоя помощь.

Теперь же он поднял на меня взгляд, обещающий все его внимание. Всем своим видом я демонстрировала безотлагательность вопроса, как и его серьезность. Кейн отлично читает лица людей, а потому сразу же оставил развлечения с Лилит и покинул бокс.

Он вытянулся передо мной во всей своей статности. Какой же он соблазнительно высокий! Нравятся мне такие.

— В чем дело? — спросил он с напущенной важностью.

Я повернулась к нему спиной и бесцеремонно задрала футболку на плечи.

— Это нормально? — спросила я.

Мне казалось, прошла целая вечность прежде, чем я почувствовала прикосновение его ледяных пальцев. Мурашки пробежали по спине, а потом направились в трусы с Человеком-Пауком на заднице, я мысленно шикнула на этих гуськовых бестолочей, и они тут же испарились, не добравшись до цели. Не хватало еще сделать Кейна объектом своим сексуальных фантазий. Там уже есть Сквидвард (вредный осьминог из мультфильма «Губка Боб Квадратные Штаны»), место занято! Но Кейн был настойчив в своем стремлении скинуть носатого осьминога с пьедестала: он надавил, пощупал, рассматривал шрам так близко, что я почувствовала его дыхание на лопатке. Может, мне повезет, и он меня еще и лизнет?

— Я возьму образцы, — наконец ответил он.

Я тяжело вздохнула и поникла. Дерьмовый ответ. Если бы все было в порядке, он бы отправил меня спать в обнимку с подушкой, в которой я бы представляла его голый торс. Но он собирался изучать мой шрам, а это означает, что я права. Со мной происходит нечто необъяснимое, я это чувствую даже без ноющего шрама. Мое болезненное самоощущение тому доказательство. Но я стояла и покорно ждала его вердикт, будто он мог принять решение жить мне или умереть. Я слушала, как он звенел пробирками, щипцами, шпателями, и все это время мы оба молчали.

Я взглянула на него украдкой и поняла, что он не хочет смотреть на меня, как обычно не любят смотреть на смертельно больных.

— Ты уже видел подобное? — спросила я, решив начать экзекуцию сама.

Кейн вернулся ко мне со шприцами и колбами.

— Да, — сказал, как топором взмахнул.

— Что это, Кейн?

Я пыталась звучать уверенно и спокойно, мол, не боюсь рака молочных желез, у меня все равно груди без надобности висят.

Кейн тяжело вздохнул, а потом взглянула на меня такими глазами, что мне захотелось провалиться.

— Тесса, ты превращаешься.

Я перестала дышать. А потом вроде начала опять и снова перестала, а потом снова задышала, но очень грузно и неровно, как если бы страдала сердечной аритмией. В который раз Кейн вводит меня в когнитивный ступор, когда мозг конфликтует с новыми фактами, потому что старые ему нравились больше.

Я была ошеломлена! Ведь еще месяц назад я проснулась человеком после укуса и меня заверили, что я избежала участи бегать полуголой и безумной по лесу.

— Но… ты же сказал, что у меня тоже есть мутация, — я родила умную мысль спустя минуту.

— Она есть, но неполноценная, — ответил он тут же.

Э, так не пойдет! Если у тебя уже есть заранее заготовленный ответ, то это нечестно! Видимо, мое замешательство, медленно трансформирующееся в гнев, отчетливо проступало в хмуром взгляде, потому что Кейн начал объяснять:

— Это как раз то, что я пытаюсь изучить в настоящий момент. У нас у всех разный набор мутированных генов, и когда я пытаюсь выделить в них какую-либо классификацию, то это заранее ведет к тупику с миллионом возможных объяснений тех или иных комбинаций. Но если сравнить ДНК зараженных и наше ДНК и оценить изменения в процентных соотношениях, то… здесь прослеживается четкая грань.

— Что это значит? — голос вдруг подвел меня и охрип.