Падальщики. Восстание [СИ]

— Вам всем здесь крупно повезло. Вы выжили! — начала Тесса после долгой паузы. — Но выжили вы не благодаря ученым или военным, а потому что природа наделила вас странной мутацией. Я выжила не только потому, что обладаю этой мутацией, и не только потому, что Кейн меня нашел, и не только потому, что моя экипировка не позволила зараженным растерзать меня на части. Я выжила из-за совокупности всех факторов. И этому надо давать отчет, прежде чем становиться категоричным и выбирать чью-либо сторону!

Тесса была права, и я видел, как в глазах ребят снова проступает то любопытство, с которым они разглядывали ее вдохновляющую татуировку с кораблем на бушующих волнах и маяком вдалеке.

Тесса мыслит здраво. Испытания судьбы превратили ее в недоверчивого, придирчивого параноика, который до последнего будет ходить посередине, прежде чем сделать выбор.

— Вы выжили, — повторила она уже печальнее, — но люди там снаружи продолжают умирать. И если не зараженные их загрызут, то подземная жизнь убьет. Смертность давно превысила рождаемость, и человечество медленно вымирает под землей даже без помощи вируса. И я здесь сижу не для того, чтобы мозгами мериться, а для того, чтобы понять, кем я стала и почему так произошло!

Ребята едва заметно закивали, чем вызвали явное недовольство Божены и Малика.

Тесса обличила в слова то, о чем мы сами думаем уже много лет: природа дала нам шанс, который мы так долго ждали, и нам бы всем его не профукать, как это сделали наши предки.

— Если ты и впрямь хочешь спасти человечество, тебе пора оставить винтовку и начать читать учебники по генетике.

С этими словами Малик встал из-за стола, собрал посуду и ушел на мойку. Божена последовала его примеру, оставаясь верной умом и сердцем лишь научному подходу.

Что-то мне подсказывало, что жизнь в нашем отеле больше никогда не будет прежней.

24 декабря 2071 года. 10:00.

Алания.

В агроблоке, как всегда, влажно, безлюдно и тихо. Мне нравится быть здесь. Царящий здесь покой накладывает умиротворение точно пластырь на мое израненное сердце. Это — единственное живое место во всей подземной базе, несмотря на его тишину и пустоту. В перерывах между работой я просто сижу на холодном полу, прислонившись к тепличным стеллажам, из которых торчат зеленые ростки сои. Я прижимаюсь к ним лицом, дышу их безвкусным ароматом, наблюдаю за их ростом прямо перед моими глазами. Иногда мне кажется, что эти маленькие зеленые ладошки с жилками, напоминающими кровеносные сосуды, тянутся ко мне, чтобы утешительно погладить по плечу, похлопать по спине, приложить голову к их маленьким грудям и сказать, что все пройдет. Всякая боль пройдет.

И эта тоже.

Повышенная влажность и избыток кислорода иногда играют шутки с моим сознанием, и тогда мне кажется, что я даже слышу их тоненькие шепчущие голоса, которые взывают к остаткам жизни внутри меня и призывают следовать их примеру — несмотря ни на что, тянуться вверх к животворящему свету, пусть искусственному, но все же к свету, за которым стоит какая-никакая жизнь.

Все на этой базе искусственное: воздух, вода, еда, люди… Этот мир мне кажется настолько чужеродным, что я уже чувствую, как гнилой спертый воздух подземелья разъедает мои легкие, заражает бронхи, впитывается в кровь, а я ничего не могу с этим поделать. Сегодня ночью я не могла уснуть из-за кашля. Вызванный моим заботливым братом Квентином врач осмотрел меня и сообщил, что у меня все признаки зарождения астмы. И все. Он не сказал, как это лечить, потому что здесь нет таких лекарств, но предупредил, что работа в агроблоке убьет меня повышенной влажностью, которая лишь усугубит симптомы. Я вежливо улыбнулась, поблагодарила этого юного джентльмена, который ни разу в своей жизни не был на поверхности, и пришла сюда. К жалкой пародии моей прежней жизни, которая вскоре меня убьет.

Я трогаю соевые ростки: зеленые листья на ощупь, как пластмассовые, они совершенно не такие, как их собратья снаружи. Да, они дают плоды, но они полумертвые. Также, как и я. Также, как и весь мир вокруг.

Желява полумертва. Тесса не видела этого, зазывая нас сюда, как на последний безопасный оплот для человечества. Но я не виню ее, ведь у нее был приказ, и хуже того — у нее была вера в этот приказ, вера в то, что она действительно нас спасает.

Но в то же время нахмуренные брови и тусклые огоньки безысходности в голубых глазах выдавали в ней сомнения, которые призывали ее признать мрачную правду — на Желяве нет спасения, здесь есть только отсрочка. И осознание того, что вся жизнь подземной базы лежит на тикающей бомбе, толкало Тессу в объятия панического отчаяния, бросало в неотступные поиски новых безопасных мест. Тигран увидел в ней живой свет искателя и защитника и повел за ней людей.