Падчерица Синей Бороды

– Человек приглядывает за собаками, регистрирует их в клубе, возит на выставки, обеспечивает ветеринара. Все это – за деньги Шеллинга, пока сука не ощенится. Потом этот человек продает щенков и живет некоторое время безбедно, кобелей вывозит на случки, потому что покрыться таким кобелем тоже дорого стоит. Я узнавал, вот тут у меня записано… Вот. Кобель Генрих, первое место на международной выставке два года назад, так… его родословная, мама, папа… Вот! Хозяин – Гадамер Шеллинг. Что это значит? Что он не продал собак, не подарил, а нанял человека для их содержания и числится до сих пор хозяином пепельных догов. Я думаю, тут у этого самого Гадамера чистый снобизм победил. Медали небось себе забирает. А где, по-вашему, должен жить этот нанятый человек вместе с собаками?

– Где?.. – простонала Пенелопа, массируя виски.

– В хорошо налаженном хозяйстве, чтобы и мясо было, и овощи свои, и молочко. И чтобы рядом всегда на подхвате был кинолог и ветеринар. Еще одну минуту, и вы все поймете. Да вы не стесняйтесь, выпейте чего-нибудь, а то выглядите усталой, я бы тоже не отказался. Воинская часть 2340 в Тверской области имеет на содержании собачий питомник, вы не знали? Есть такой поселок Сюсюки, в двух километрах от него – воинская часть, а в ней – собачий питомник, вот мы и нашли кинолога! – радостно объявил Лотаров, принимая от Пенелопы чашку кофе на фарфоровом блюдце с серебряной ложечкой и двумя кусочками сахара. – А можно еще сахару? – просительно заглянул он в окаменевшее лицо Пенелопы. – Я на такую чашку четыре кладу.

Пенелопа, пошатываясь, принесла сахарницу, поставила на столик возле Лотарова. Намочила водой платок в графине, ушла к своему рабочему столу, откинулась в кресле без сил и закрыла мокрым платком лицо.

– Ничего, вкусный кофе, а я, знаете, всегда помол еще чуть-чуть поджариваю, тогда получается ароматней. Нет, честно говоря, кофе у вас не ахти. Как-нибудь я угощу вас настоящим кофе. А мой знакомый, он раньше летчиком служил, так он вообще перемелет кофе и замочит часа на два в холодной воде, потом сольцы туда немножко…

– Лотаров! – повысила голос Пенелопа. – Даю вам еще пять минут. Если вы после этого не уйдете, придется уйти мне.

– Вот я и думаю, – с готовностью подхватил следователь, – что это за стирка такая у вас дорогая, что это за грязное белье, за которое так хорошо платят? Небось отстреливаете любовников и неверных жен-мужей, а? Такой офис содержать, знаете!.. Вон и пистолетик у вас в столе затаился заряженный. – Лотаров подождал немного, но Пенелопа не пошевелилась, в стол рефлекторно не дернулась, а лица под платком не разглядеть. Вздохнул и продолжил: – Не будем отвлекаться. Я коротенько. Значит, в поселке Сюсюки какому-нибудь отставному леснику вполне выгодно было бы содержать даже таких капризных здоровьем собак, как эти самые пепельные доги. Потому как рядом оказался собачий питомник по разведению служебных собак, а следовательно, и ветеринар, и собачий учитель всегда под рукой. И что вы думаете? Есть такой отставной лесник! Вот у меня и имя его, и фамилия имеются! А у лесника этого в собственности два гектара земли, жена, двое детей и трое наемных работников.

– Две минуты сорок секунд, – напомнила Пенелопа, не взглянув на часы.

– Как это у вас получается? Неужели сидите и секунды считаете? Не отвлекайтесь, Пенелопа Львовна, я уже подошел к главному. Составив список из всей имеющейся у Шеллинга недвижимости, я обнаружил один любопытный адресок. Оставшийся корейцу после развода со второй по счету женой деревенский дом в поселке… Ну? Правильно, поселке Сюсюки Тверской области. Видите, как все просто, Пенелопа Львовна.

– Десять тысяч долларов, – небрежно заметила Пенелопа, сдернув платок с лица.

– Как вы сказали?

– Вы хорошо поработали и можете получить за эту информацию десять тысяч долларов.

– Так много?! – восхитился Лотаров.

– Да. Именно столько обещали братья Мазарини за сведения о местонахождении своей сестры. До свидания, гражданин следователь.

– Минуточку. Я подумал, может, вам будет интересно… Гадамер Шеллинг ни разу не привлекался, но я нашел некоторые документы по делу о пропаже коллекции перед-апартэ, где он проходил свидетелем.

– Какой-какой коллекции?

– Перед-апартэ, а что? Не так сказал? Его предпоследняя жена работала по договору с домом моды, делала коллекцию от кунтюр для…

– Лотаров, перестаньте меня смешить.

– Ладно. Не буду больше. После ее смерти коллекция пропала, а одних только тканей, кружев и бижутерии заказано было на сто шестьдесят тысяч. Рублей, я имею в виду.

– Агей Карпович, уходите, пожалуйста. Я устала от вас.

– Да вы меня не слушаете? А ведь я ваш телефончик прачечной оставил тому самому кунтюру, который все еще ищет свою коллекцию.

– Спасибо. Уходите.

– Кушайте на здоровье, богатейте, а это себе оставьте. – Лотаров достал из портфеля папку, из папки – сосредоточенно сопя – подколотое дело, сдернул скрепку и протянул Пенелопе лист бумаги. – Когда этот дизайнер по изготовлению вечерних платьев позвонит, вы уже будете в курсе дела!