Падение

Всё валилось из рук в тот день. Голова болела, есть не хотелось, дома был беспорядок, а наводить порядок времени не было. Потому что нужно было быть у дяди Лу вечером, а я проснулся как раз за два часа до начала вечеринки. Это был единственный день в году, когда я выходил в светское общество, которое раздражало меня и напоминало о детстве. В тот день я получал от людей тот заряд надменности и лицемерия, которого хватает на целый год для того, чтобы держаться от таких лиц подальше. И нельзя сказать, что эти люди гнилые, плохие, или бездушные. В глубине их души таятся те, кем они были до того, как надели на себя эту маску светского человека. Просто я не любил находиться к кругу таких людей, я их не понимал и не хотел понимать. В каком-то смысле я бежал от людей своего же типа. Но из этих людей самым близким казался мне дядя Лу. Он не был братом моего отца или матери, просто я называл его так с детства. Он оставался единственным источником памяти о моём отце. Потому что за то время, что мы провели с моим отцом вместе, я узнал о нём очень мало. И я понимал, что знаю о нём намного меньше, чем думаю, после каждой беседы с дядей Лу.

Я мог пропустить его вечеринку, но я ехал туда, чтобы увидеться с ним. Не для того, чтобы поговорить об отце. Меня не тянуло знать о нём абсолютно всё, я боялся разочароваться. Но этим вечером дядя Лу обязательно про него вспомнит.

Я не стал гладить рубашку, сверху надел пиджак от костюма, который за год покрылся изрядным слоем пыли. В животе была огромная дыра, по крайней мере, так я себя ощущал. Не зная, что сделать, чтобы прошла хотя бы голова, я вышел на улицу. Таблетки на тощак глотать я, конечно, не собирался. Вставив ключи в зажигание, я осознал, что забыл подарок для Лу. Поэтому мне пришлось вернуться. Но главный облом поджидал меня на середине пути. Машина не реагировала на педаль газа, поэтому пришлось выехать на тротуар, пока я вовсе не встал посреди дороги. Как мне показалось, у меня потекло масло, но времени разбираться не было, поэтому я вызвал Шейна и за тридцать минут мы доехали до его мастерской. Всегда приходит на помощь. Золотой человек, что не говори. Дальше я поехал на общественном транспорте, выехал за город, и, с опозданием в час, оказался-таки на вечеринке у дяди Лу, в его огромном коттедже, который внутри казался ещё больше, чем снаружи. Там не было роскоши, которая могла броситься в глаза, абсолютно никакой. Однако, если долго побродить по дому в компании Лу, выяснялось, что этот дом таит в себе много секретов.

Вдохнув свежего воздуха, я оказался на пороге дома, в котором уже вовсю веселились люди.

Не было никаких оркестров, никаких официантов, никаких ведущих. Вся еда стояла на одном, большом столе, а по залу были расставлены столики, рассчитанные на четверых. Впрочем, всё как обычно. Люди обслуживали себя сами, брали посуду и приборы с отдельного стола, а затем проходили к свободному месту у какого-нибудь столика. Многие просто стояли и беседовали с шампанским в руках. Я знал, что ещё не пропустил речи дяди Лу, поэтому я просто прошёл, налил себе суп непонятного цвета, но с кальмарами и лапшой, взял ложку и направился к свободному месту, где сидела женщина лет тридцати, в вычурном, открытом платье, а также какой-то молодой человек, на вид, чуть младше меня, у которого из еды ничего не было вовсе. Да и выглядел он недовольным. Синяки под глазами, весь бледный, рука поддерживает подбородок.

–Добрый день – сказал я, улыбнувшись.

–Добрый – пробубнил в ответ человек напротив.

Ответа брюнетки я, оказался, недостоин.

Краем глаза я видел, с каким отвращением она поглядывает на то, как жадно я ем суп. Ну, это уже её проблемы, а лично у меня болит живот, и я голоден. Сама же брюнетка потягивала вино.

Изредка я поднимал глаза и видел, как парень хмурится всё больше. Люди, тем временем подходили, здоровались с брюнеткой и человеком, которого, как я понял по приветствиям остальных, зовут Джейсон.

Со временем мне надоело смотреть на кислое лицо того парня, и я спросил

–Дружище, всё в порядке? Выглядишь ты устало.

Парень лениво повернул глаза, всем своим видом показывая, что не хочет говорить.

–Я тебе не дружище, – пробубнил он, не отнимая от подбородка кулак.

Ну ладно, подумал я и решил заняться супом, как брюнетка, с тонной косметики на лице соизволила подать голос.

–Джейсон, не будь таким врединой. Между прочим, человек вежливо к тебе обратился.

Женщина смотрела на нас с ухмылкой.

–Если не хочет разговаривать – пусть, я не заставляю, – сказал я.

–Я заметила – она начала улыбаться ещё шире. Во всём: в глазах, в голосе – во всё читалась издёвка.

Чем её так не устраивает мой суп?

–Джейсон, ну, когда уже там твой отец произнесёт речь? Мне нужно ещё попасть на очень важный банкет. Находится здесь особого удовольствия не доставляет, видимо, мистер Мартинез совсем не смыслит в праздниках.

Вот! Типичная светская барышня. Боже. Тут и говорить нечего. Ей ведь было абсолютно плевать на Лу.