Падение

Боец из Друпати встал с ним лицом к лицу.

– Зовешь нас грязными, пышечка с кремом? Мы покажем тебе грязь!

Он ударил юношу кулаком в горло. Драка тут же вспыхнула снова, к ней присоединялись все новые солдаты, вскоре тлевшие остатки шатра разлетелись во все стороны, искры освещали дерущиеся тени, Добро и Зло, Зло и Добро, и вскоре уже вся армия разделилась на те стороны, которые должна была объединить, победив в войне. Всегдашники похватали мечи, никогдашники – пики и палицы, сражение угрожало стать кровопролитным…

Прямо в гущу боя влетел водяной смерч, хватая всех без разбора и расшвыривая в стороны. Потрясенные и промокшие, они подняли головы и увидели главу своей армии, стоявшего возле одной из мейденвейлских катапульт, мокрого от водяной бомбы.

– Эгоистичные ослы! – вскипел Райан. – Вам повезло, что ваши короли и королевы крепко спят в покоях Совета Королевств в Мейденвейлском замке, а то многих из вас казнили бы на месте как предателей. Немедленно вернитесь на свои места.

– Или что? – прорычал солдат из Друпати, который нанес первый удар в драке. Он шагнул вперед, сдвинув густые брови, с его седеющей бороды капала вода. – Ты Добрый Директор. У тебя нет власти над Злом.

Райан фыркнул:

– Ваши правители обязались…

– Мы не работаем на Добро, какие бы обязанности ни брали на себя наши правители, – перебил здоровенный воин из Рейвенбоу, с голой грудью и бронзовыми волосами, заплетенными в пучок. Он встал рядом с бойцом из Друпати. – Мы дали тебе шанс, потому что нам сказали, что ты Единственный, который поможет Злу победить. Единственный, которому важно равновесие, а не бесконечные победы Добра. Но ты слишком нерешителен, чтобы по-настоящему пойти на войну. Ты не Единственный. Ты просто трус. Тратишь время и выставляешь нас дураками. Пусть за тебя дерутся пупсики-всегдашники. А мы будем сражаться за твоего брата!

Солдаты-никогдашники радостно закричали, и воитель из Рейвенбоу возглавил общее скандирование: «Рафаль! Рафаль! Рафаль!», такое громкое, что оно разнеслось по всему лесу и отдалось в груди Рафаля. В первый момент Директор школы был потрясен, услышав, как злая часть его армии кричит ему в лицо имя брата. Всегдашники тоже выглядели напуганными, словно и они, вслед за никогдашниками, начали сомневаться в Райане.

– Рафаль! Рафаль! Рафаль!

Имя его брата звучало и звучало, дразня его, оскорбляя, напоминая не о любви, которую близнецы когда-то чувствовали друг к другу, а о том, что брат мешает ему достичь своей судьбы. Его синие глаза стали холодными, душа пробудилась, разгоняя ночные тревоги, словно он с самого начала все понимал неправильно.

Не будет никаких переговоров с Рафалем.

Никаких предложений изгнания или угроз тюремным заключением. Он не будет заставлять брата смириться с новым положением дел.

Потому что его судьба – не быть Добром в противовес Злу Рафаля. Его судьба – не быть половиной целого… Само существование его брата… присутствие Рафаля в школе… все это – препятствия. Испытание, которое нужно преодолеть.

Чтобы спасти школу, Райан должен стереть Рафаля с лица земли.

Убить брата-близнеца.

Вот почему он не мог уснуть – мысли кружились вокруг ответа, к которому он боялся прийти.

Он должен сотворить зло ради мира и покоя.

Один должен пасть, чтобы явился Один-Единственный.

Добро и Зло в равновесии, которое поддерживает один лидер.

Лицо Райана застыло. Он свирепо посмотрел на здоровяка из Рейвенбоу, глаза Директора горели синим огнем, и тот в конце концов перестал скандировать имя Рафаля, а за ним – и все остальные никогдашники, почувствовавшие, что что-то в их полководце изменилось.

Райан подошел к здоровяку:

– Ты думаешь, я не могу вести за собой Зло? Что я слишком добрый, чтобы за меня можно было сражаться?

Он задал этот вопрос мягким голосом, который прозвучал страшнее любой угрозы.

Солдат выпрямился:

– Я… я…

Райан схватил его за щеки:

– Может быть, ты хочешь убедиться в этом лично?

Прежде чем солдат успел отреагировать, Райан вдохнул в его рот силу своей души, и сила эта золотом осветила изнутри его кожу.

Солдат пораженно отступил. На какое-то мгновение его лицо светилось теплотой души Райана. Но затем свет стал холоднее и двинулся вниз, осветив его шею ледяным синим светом.

Глаза солдата вспыхнули.

Он почувствовал, что сейчас произойдет.

И схватился за горло.

Синий холод расходился волнами, к лицу и к груди – парализующий холод, наполнивший все сосуды и жилы в теле. Душа Райана становилась все холоднее и холоднее, пока здоровяк не оказался полностью заморожен.

Он еще сумел хрипло вскрикнуть:

– Не-е-ет!

Его лицо раскололось, кусочки льда полетели во всех направлениях. Холодное обезглавленное тело посерело и грохнулось на землю.

Сотни солдат отпрянули в ужасе.

На Райана отовсюду смотрели перепуганные глаза.

Директор вытер губы.

– Кто еще хочет что-нибудь сказать? – спросил он.

Ответом ему стала тишина.

7

– Ты сказала, что Райан будет единственным, но это не вся правда, так, значит? – насмешливо спросил Капитан Пиратов. – Скажи же нам, Мариалена Садер, какова вся правда?