Падение

Сидя на крошечном пятачке балкона, Эйса услышала, как Данэм вернулся. Услышала, как зашумел душ, его шаги по комнате, его голос в трубку телефона. Алкоголь был дерьмовым или она была наполовину мертва: опьянение не приходило, расслабления не наступало, словно она была сраным куском камня, оставленным на дне той могилы. Что-то внутри бесповоротно сломалось, Эйса с грохотом поставила стакан на столик и подскочила со стула так, будто внутри неё распрямилась пружина.

— Благодарностей ждёшь? Не-е-ет, это из-за тебя и твоего дружка я в дерьме по горло.

Он стоял к ней спиной, и в полутьме спальни эти заковыристые «Semper Fidelis» казались чёрными змеями, опутавшими его обнажённое по пояс тело. Он взглянул на неё и отвернулся, не сказав ни слова.

— У меня вопрос. Тебе придётся отвечать, — она сделала шаг к нему. — Почему я до сих пор жива? Не неси херню про полезность, я имею право знать.

— Я должен убедиться, что ты не в сговоре. — Данэм не повернулся к ней, продолжая самозабвенно копаться в сумке.

— Что?! Да с кем?! С этим твоим… как его там? Вель… да боже, я даже фамилию его не могу выговорить!

— С сестрой, например.

— Да это дерьмо собачье! — она яростно пнула табурет, сиротливо стоящий в углу спальни и даже не почувствовала боли. — Какая она мне сестра?! Эта тварь подставила меня! Она плевать хотела, что будет со мной потом.

Эйса вдруг поняла, как сильно ненавидит её за это и ей ни капли не жаль, что Вельховен отрезал её тупую башку. Лупе знать не знала, с кем рискнула связаться. Лупе представления не имела, что её поступок развяжет войну между картелем Франко и теневой фигурой, которая, казалось, держал весь наркобизнес в Штатах за горло, и что Эйса уже не разменная монета, а сопутствующий ущерб.

— Какая печальная история. Я растроган.

Её крики, казалось, ему как об стену, но в его голосе не было того сарказма, который должен был звучать в этих словах. Он был занят своими мыслями и будто бы избегал к ней приближаться, старался не смотреть ей в глаза, словно берёг своё личное пространство от неё.

— Если бы я взяла двадцать пять лямов, меня бы здесь не было!

— Может у тебя жучок в трусах, откуда мне знать? — Данэм отмахнулся от неё, намереваясь свернуть разговор.

— Да нет на мне никаких трусов! — В запале Эйса резко задрала полы рубашки, демонстрируя гладко выбритый лобок и следом резко одёрнула ткань.

Данэм взглянул на неё. Только сейчас до Риверы дошло, что он держался из последних сил. Она увидела себя его глазами: острые ключицы из расстегнутого ворота, темнеющие под тонкой тканью соски, гладкая линия худых бёдер, густые, вьющиеся после душа волосы. Ни капли косметики, ни лоскутка лишней одежды, в которую Эйса прятала нищую девчонку из Синалоа, и Данэм хотел её такой.

Однажды Джо сказал ей, что она из тех чокнутых баб, которым чем хуже, тем лучше. Хождение по краю заводило её, так она чувствовала что живёт. Жест отчаяния и приступ глухой ярости жертвы, загнанной в угол — Эйса рванулась к нему, зажмурив глаза, со злостью укусила губу и властно сунула язык ему в рот. Данэм ответил ей. Он подхватил её под бедра и усадил на стол. Звякнула пряжка ремня, и Эйса прервала поцелуй, чтобы поскорее расправиться с пуговицами.

Она ахнула, потому что не была готова — проникновение вышло грубым и болезненным, именно таким, каким нужно, чтобы понять, что она всё ещё что-то чувствует. Данэм пытался найти губами её рот, но Ривера остервенело отворачивала лицо, словно не хотела замараться. Он не стал ей симпатичен — Эйса ни на секунду не забывала, кто он такой и что сделал, а тот опромечивый поцелуй был лишь сигналом к началу основного действия. Ей не нужны были нежности, Эйсе нужен был самый примитивный половой акт, чтобы встряхнуться.

— Эй, я тебе не вибратор. В этот раз всё будет по-моему.

Эйса пыталась представить на его месте кого-нибудь другого — от мысли, что она спит с ублюдком, отправившим их команду на тот свет, её начинало мутить и, казалось, Данэм услышал её мысли. Захватив пригоршню её волос, он заставил Эйсу задрать подбородок и открыть рот. В этот раз всё действительно будет по его — Ривера увидела это по его глазам. Данэм хотел подчинить её, укротить её горячий нрав самым примитивным способом и не позволить ей ни на секунду отвлечься от мысли, что сейчас с ней именно он, проклятый Оливер Данэм.

Становилось жарко, словно алкоголь, без толку плескавшийся на дне желудка, наконец растворился в крови. От его властных поцелуев внутри разгорался огонь, Ривере казалось, что она сходит с ума — она стала ведомой, и это непривычное ощущение заводило её ещё сильнее. Эйса услышала, как несколько вырванных пуговиц покатились по полу с тихим шорохом. Ткань треснула по швам, когда Данэм вывернул её тело из рубашки и бросил грудью на широкую кровать.

Он трахал сзади, заставляя шире раздвигать ноги и прогибаться в спине. Эйса безуспешно пыталась отстраниться и скинуть темп, чтобы продлить удовольствие — близкий оргазм сводил мышцы струной, заставлял давиться собственным криком и затхлой вонью старой подушки.