Падение

Ана оглянулась на зеленую хижину, пока та не скрылась с глаз. Впереди обозначился деревенский дом из кирпича, прочный и такой знакомый, с деревянной входной дверью и выложенной камнем дорожкой. В решетчатых окнах было мало симметрии. Крыша, покрытая черепицей, круто уходила вверх, с обоих концов шатко торчали трубы дымохода.

“Дом”.

Домбрант заглушил двигатель. Ана протиснулась мимо спящего отца и выпрыгнула из фургона, ожидая, пока смотритель не откроет задние двери.

— Твой отец пытается тебе помочь, — сказал Домбрант, наконец, подойдя к ней.

— Мой отец только и знает, как помогать себе.

— Он не такой, каким ты его считаешь.

Ана повернула голову и посмотрела на него. Ей было интересно, что такого сотворил отец, чтобы заполучить безраздельную преданность Джека Домбранта.

— Отец привез нас с матерью сюда, когда мне стукнуло шесть. Без дорог, на отшибе, от того что моя мама была обузой.

Домбрант словно хотел что-то ответить, но затем, казалось, передумал. Он набрал код на панели, открывающий замок на двери фургона. Лязгнул металл, когда отодвинулся засов.

Ана забралась в темноту салона. Коул без движения лежал, прикованный к полу. Она положила руку ему на спину и нежно его потрясла.

— Коул? — сказала она. Он тихо выдохнул, но не проснулся.

— Лекарство еще действует, — сказал Домбрант.

— Так ты поможешь перенести его внутрь? — спросила она, пробираясь обратно к двери и делая глоток свежего воздуха.

— Неа, — Домбрант сунул руки глубоко в карманы и побрел по дороге к дому. Ана заколебалась. Ей хотелось остаться и присмотреть за Коулом; быть рядом, когда он придет в себя. Но как только отец очнется, они вероятно, как и говорил Домбрант, соберут припасы и уедут. Она, возможно, больше никогда сюда не вернется.

Ана спрыгнула и захрустела по гравию к амбару, в противоположном от смотрителя направлении. На протяжении многих лет его двери скидывали с себя оливково-зеленое пальто. Сквозь отслоившиеся пробелы краски просвечивала неровная коричневая подкладка. Ее поразило странное чувство дежавю.

Ана тщательно изучила амбар. В ее воспоминаниях она была на пять дюймов ниже, и стояла точно также как сейчас, прислушиваясь к звукам урчащего двигателя.

Отец практически не пользовался бензином - он оставлял один литр в машине на экстренный случай — поэтому звук мотора был не просто странным в то раннее утро, он казался совершенно неправильным. Из-под дверей валил дым. У Аны закружилась голова, и она почувствовала слабость. Она протянула руку к металлической ручке. Дверь заклинило. Вдалеке взвыл еще один мотор. Ана повернулась на звук. В переулке за деревьями к главной дороге прогромыхал хэтчбек цвета золотистого шампанского. Секундой позже он исчез.

Ана зажмурилась и снова открыла глаза, пытаясь отделить прошлое от настоящего. Словно проснулась от ночного кошмара. Не считая того, что она была здесь.

— Ариана? — позвал ее отец.

Она повернулась. Мужчина уже отходил от снотворного, но с трудом стоял на ногах. Он потирал лицо и сильно щурился. Его серый костюм примялся, светлые волосы торчали под странными углами. Вероятно, ему следовало присесть, чтобы восстановить контроль над мышцами.

— В то утро, когда умерла мама, — сказала Ана, — кто-нибудь еще был у дома?

— Кто-нибудь еще? — повторил он.

— Ты с кем-нибудь встречался?

Когда он понял, о чем она говорит, его лицо сменилось с растерянности на возмущение.

— Не смотри на меня так, — сказала она. — Был здесь кто—то еще в то утро, когда умерла мама?

— Только домработница — Сандра, — сказал Эшби.

— Сара. Ее звали Сара. Так кто водил золотистый автомобиль?

Черты Эшби можно было сопоставить с заблуждением. Он попытался сбросить с себя остатки сна. Вдруг он, казалось, вырвался из тумана. Его лицо побледнело; так сильно, что Ана подумала, будто у него замедленная аллергическая реакция на метогескитал.

Он начал терять равновесие. Ана рванулась, чтобы поймать его, моментально забыв про обещание, которое она дала себе много лет назад — никогда не прикасаться к нему. Отец оперся на нее, и она опустила его на траву. От их близости она почувствовала себя неловко. Как только Эшби смог принять сидячее положение, Ана отстранилась.

— Я изменил последовательность генов в твоем тесте на Чистоту, — произнес он.

Вдруг - признание, которого она ждала много лет. Даже хотя Коллегия и не смогла доказать, как он это сделал, она всегда знала об этом. Но зачем он говорит ей об этом сейчас?

— Кое-кто из моих знакомых взломал систему, — продолжил он, — и ввел пароль, который я выведал у Эвелин Найт. Он покинул ее прежде, чем кто—нибудь об этом узнал.

Ана с шумом выдохнула. К чему он ведет?

— Я всегда думал, что она странная, — продолжил он, — та история о том, что некий секретарь из ЗАГСа Гилфорда, читая твой запрос на свидетельство о смерти матери, понял, что твоя мать покончила жизнь самоубийством, и передал эту ситуацию на рассмотрение Коллегии. Я думал, что за всем этим стоит Эвелин. Может она все время следила за тем, воспользуется ли кто-нибудь результатами смерти твоей матери.

— Эвелин?

— Эвелин Найт. Глава Коллегии.