Падение Арконы

"Христиане вовсе не склонны поститься столь часто, как об этом любят говорить, идет четвертая перемена блюд! "- подумал Святобор, наблюдая за перемещениями слуг возле епископской палатки- "Прервем же их трапезу"...

"Так! Я насчитал два десятка лодий. Но они стоят слишком далеко одна от другой. До крайней будет с полверсты. На каждом судне - семь- восемь воинов, итого две сотни человек, не считая тех, что на берегу. Куда побежит епископ, если я сниму тех двух верзил у шатра? К себе на корабль,"- неторопливо примеривался он.

... Лейву надоело шататься по палубе, его очередь караулить давно миновала, но Густав все не появлялся.

Вдруг, краем глаза он заметил неуловимое скольжение тени у правого борта. Крепче сжав в руке топор, дан шагнул навстречу своей смерти.

Удар пришелся в висок, затем Святобор аккуратно полоснул врага по горлу и отправил вслед за Густавом, который совсем недавно неосторожно плевал в море.

- Лейв! - позвал товарища арбалетчик, наша история не сохранила его имени, нож по самую рукоятку вошел в грудь стрелка. Четвертым стал рыжебородый мурманин, которому жрец провел клинком между ног. Бедняга лишь икнул, оседая на доски.

- Шестой! - присоединил его волхв к своему счету.

Двоих он ранее снял в трюме, без раздумий удавив. С борта шнекара открывался превосходный вид на палатку Свена и всех, кто с ней рядом находился:

- Ступай-ка, стрела, по назначению!

Ужаленный железом, рухнул в песок стоявший у входа в шатер рослый телохранитель епископа. Как и рассчитал Святобор, он неуклюже повернулся перед смертью, тратя последние мгновения жизни на борьбу с закружившимся миром.

Всполошившиеся даны не заметив, откуда пустили каленую, с криками кинулись к бору. Трудно было ожидать от них иного, выстрел со стороны моря казался невозможным. Рог протрубил сигнал тревоги. Лагерь зазвенел доспехами, послышались отрывистые приказы командиров.

- Проклятье! - вырвалось у Святобора, когда он увидел Абсалона, Свена и двух немецких рыцарей, которые в панике выбежали из шатра.

Вместо того, чтобы всем вместе отступить на судно, эти разделились. За каждым было собственное судно, и на шнек поспешил только один - Cвен.

Его сопровождали три святых отца рангом пониже и пятерка слуг, ощетинившаяся мечами. Рыцари моментально спрятали бледные лица за металлом шлемов. Абсалона прикрывали щитоносцы, его уносили куда-то влево.

"Значит, Свен!"

- Эй, олухи! Вы заснули там что ли? - крикнул верзила-телохранитель, ступив на мостки, - Осторожно, ваше преосвященство! Здесь доска выпирает!

Больше он ничего не добавил, потому что клинок руга отделил его упрямую голову от туловища.

- Йах- хо! - даны увидели перед собой невесть откуда возникшего берсерка, обнаженного по пояс атлета с коротко остриженными светлыми волосами и бритым лицом. В одной руке у руга был меч, в другой что-то типа кинжала, который не замедлил воткнуться в бок самого нерасторопного из слуг епископа. Тело берсерка пестрело татуировками рун и шрамами. Рот мстителя был испачкан кровью.

Оставалось четверо, и хотя со всех сторон на подмогу к ним уж спешили товарищи, данов нисколько не обрадовала предстоящая схватка.

- Убейте его! - коротко бросил Свен телохранителям.

Да, сказать - не то что сделать. Локоть Святобора уже свернул челюсть второму из противников, третий разглядывал свою отрубленную кисть, она еще перебирала пальцами, лежа на палубе. Берсерк- рыкарь закрутился, замельтешил, разметался в пространстве, раздвоившись. И встал рядом с человеком зверь, то сливаясь с ним в едином выпаде, то расходясь в откате, медведь - не медведь, и непонятно было, толи двое их там, толи один в двух обличьях, толи еще что, вовсе загадочное, но несомненно адского происхождения.

Когти зверя прочертили пять глубоких полос по груди четвертого из слуг. Пятый попытался достать оборотня копьем - не тут то было. Существо переломило древко, словно прутик, железко вошло в ухо последнего из защитников.

Монахи бросились наутек. Свен не отставал от них. Метательный нож, увязнув в рясе, кольнул епископа меж колец предусмотрительно одетой кольчуги.

Свен помянул нечистого и прибавил ходу.

- Отсекайте от воды! Взять живым бера, коль на свет из берлоги вышел! раздался сильный властный голос, на миг перекрывший все другие.

Это был его бой. Не один и не два раза вступал Святобор в схватку с противником намного превосходящим числом, а зачастую и оружием, выполняя волю богов. Но всегда, в любой драке, он знал, с чем, за что, и во имя чего он сражается, проникаясь божьим промыслом, и единясь со своими собратьями по роду, вере и оружию. Не было другого пути к страшной мощи берсерка, кроме как через непоколебимую уверенность в справедливости целей, в единственность выбранного способа их достижения. Вера делала непобедимым; усомнившийся лишался силы и погибал.

Рано понял эту простую истину Святобор.

Сбираясь в тот или иной поход, он сутками пребывал в священных рощах, постился, очищаясь, многократно твердил заклинания, покуда не чувствовал, что будущее сдается его духу, соглашаясь выстроиться по его плану.