Падение Берлина, 1945

Пресса союзников не стала умалчивать о том, что происходило в это время в советской зоне оккупации Германии. Поэтому Кремль был очень встревожен поднятой западной прессой кампанией и опасался того эффекта, который она может оказать на людей, поддерживающих в различных странах свои национальные коммунистические партии. Заместитель наркома иностранных дел Молотова отмечал, что эта "подлая кампания"{956} имеет целью подорвать престиж Красной Армии и взвалить на нее вину за все то, что происходит в оккупированных странах, на Советский Союз. Друзья СССР по всему миру должны были получить необходимую информацию для ведения контрпропаганды.

Моральные устои людей в то время действительно сильно пошатнулись. Но часто у них просто не было другого выбора. Возвратясь в Берлин, Урсула фон Кардорф имела возможность наблюдать за импровизированной торговлей, развернувшейся возле Бранденбургских ворот. Ей сразу припомнились слова Брехта о том, что является первичным в нашем мире, - вначале люди заботятся о еде, а уж затем о морали{957}.

В начале мая Бранденбургские ворота стали основным центром берлинского черного рынка. Начало ему положили бывшие военнопленные и иностранные рабочие, организовавшие бартер ранее награбленных ими вещей. Урсула фон Кардорф увидела здесь много женщин, торгующих своим телом. Они предлагали себя в обмен на продукты питания либо на сигареты. Один из циников назвал все происходящее - "добро пожаловать в Шанхай". Согласно его наблюдениям, женщины лет тридцати, стоящие на панели, выглядели намного старше своего возраста.

Необходимость найти средства выживания в этом новом для них мире искривляла не только моральные устои немцев. К одной женщине - автору анонимного дневника - подошел молодой советский моряк. Он был настолько молод, что немке казалось: ему еще надо ходить в школу. Матрос попросил ее найти для него приличную и опрятную девушку, которая была бы нежна с ним и имела бы хороший характер. Он мог бы дать ей какие-нибудь продукты питания обычно в этом случае имелись в виду хлеб, мясо и селедка. Писатель Эрнст Юнгер, будучи еще офицером вермахта в оккупированном Париже, не раз замечал по этому поводу, что еда оказывала сильное воздействие на женщин. Это воздействие становилось еще большим, когда женщине необходимо было прокормить своих детей. Так происходило еще во Франции. В Берлине же черный рынок во многом базировался и на "сигаретной валюте"{958}. Кстати говоря, поскольку у солдат американской армии сигарет имелось в изобилии, у них просто не было необходимости совершать акты изнасилования.

В своем чистом виде изнасилования теперь встречались все реже. Можно говорить, что они трансформировались в акты сексуального принуждения. Совсем не нужно было угрожать женщине оружием либо мускулами, когда она в буквальном смысле слова голодала. Можно говорить о начавшемся тогда третьем этапе эволюции насилий в оккупированной Германии{959}. Четвертый этап, последовавший несколько позднее, представлял собой довольно странную форму сожительства советских офицеров с немецкими женщинами. Многие военнослужащие нашли в них замену своим предыдущим "военно-полевым женам". И если ранее настоящие жены офицеров были оскорблены рассказами о существовании института "военно-полевых жен", то теперь, после распространения слухов об "оккупационных женах", их негодование не знало предела. Не могли смотреть на это сквозь пальцы и ответственные чины советского командования. В особое бешенство их привели факты дезертирства некоторых офицеров, пожелавших остаться в Германии вместе со своими немецкими любовницами. Все это происходило как раз в то время, когда уже подходил срок демобилизации и отправления военнослужащих на родину{960}.

Упомянутая женщина - автор анонимного дневника, к которой подошел молодой советский матрос, - спросила у столь культурного русского господина, не могла бы она сама стать для него любовницей (вернее, проституткой). Взамен он мог бы дать ей те самые обещанные для другой девушки продукты и обеспечить ее защиту. Как и большинство своих сослуживцев, оказавшихся в подобной ситуации, молодой человек не стал возражать против предложения получить основы сексуального образования и был даже благодарен ей. Хотя эта немка прекрасно знала, что немецкие мужчины в основном не любят подобный контингент проституток, которые начинают навязывать себя в учителя. Правда жизни состояла в том, что немки желали получить одновременно и еду, и защиту. Выбора особого не имелось - для того чтобы избежать изнасилования, женщинам необходимо было заниматься проституцией. Вся эта ситуация вскоре довела их статус до самой низкой черты, сделала их похожими на примитивных самок.