Падение Берлина, 1945

Бой за аэродром Темпельхоф продолжался все последующие сутки. Советские орудия и "катюши" сметали с лица земли все располагавшиеся в этом районе административные здания. Внутри их коридоров слышались стоны раненых и чувствовался запах гари. "Тишина, возникшая после последнего разрыва, продолжалась недолго. Она являлась лишь прелюдией раздавшемуся поблизости гулу моторов советских танков. Началась новая атака"[737].

Пока немецкие части всю вторую половину дня 25 апреля продолжали с боями отходить к центру города, Гитлер вызвал к себе генерала Вейдлинга и сообщил ему, что вскоре все должно измениться к лучшему. "12-я армия генерала Венка" — продолжил он, — приближается к Берлину с юго-запада. Вместе с 9-й армией они нанесут жестокий удар по противнику. Тем временем войска Шёрнера подойдут с юга. Все эти удары должны изменить ситуацию в нашу пользу"[738]. Однако слова фюрера были далеки от действительности. Практически весь Восточный фронт уже рушился. Генерал фон Мантейфель доносил, что войска 2-го Белорусского фронта Рокоссовского прорвали немецкую оборону южнее Штеттина. Штабной офицер ОКВ генерал-майор Детлефзен, бывший в тот момент в бункере Гитлера, отмечал, что его обитатели пребывали в состоянии "самообмана, граничившего с гипнозом"[739].

Вечером Крукенберг получил сообщение от генерала Кребса, что дивизия "Нордланд" должна на следующий день отойти в сектор "Z" ("центр"). Директиву передали из министерства авиации на Вильгельмштрассе, расположенного чуть севернее гестапо. Позднее, когда Крукенберг отправился туда с докладом, он обнаружил, что все подвалы здания министерства забиты персоналом люфтваффе, который ничем не занимается. Свой собственный командный пункт Крукенберг расположил в подвале оперного театра на Унтер-ден-Линден, в нескольких стах метрах от здания бывшего советского посольства. Именно сюда, в это посольство, Деканозов возвратился утром 22 июня 1941 года, после того как услышал от Риббентропа сообщение, что Германия объявила Советскому Союзу войну. Теперь же Унтер-ден-Линден была пустынной, насколько хватало глаз. Огромное кресло, которое раньше стояло в императорской ложе оперного театра, дало возможность Крукенбергу поспать пару часов в достаточно комфортных условиях. Противник на некоторое время оставил их в покое. В воздухе не видно было даже вездесущих бипланов У-2, сбрасывающих свои небольшие бомбы.

Осознав, что падение Берлина должно произойти в ближайшее время, Главное командование союзных сил на европейском театре переслало в Москву следующий запрос: "Генерал Эйзенхауэр хотел бы аккредитовать в Берлине после его захвата Красной Армией как минимум 23 военных корреспондента. Если возможно послать большее число, то это было бы очень желательно, поскольку генерал считает, что "падение Берлина будет одной из самых важных мировых новостей"[740]. Никакого ответа из Москвы не последовало. Сталин явно не хотел, чтобы в Берлине присутствовали какие-либо журналисты, особенно западные. Однако вскоре они все-таки доставили ему неожиданные хлопоты.

25 апреля основная радиостанция нацистов "Дойчланд-зендер" прекратила свою работу[741]. В этот же день произошло событие, известие о котором вскоре облетело весь мир. В районе Торгау на Эльбе передовые подразделения 58-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Владимира Русакова встретилась с американскими солдатами из 69-й дивизии вооруженных сил США. Германия оказалась разделена на две части. Прямая связь протянулась теперь от этого места в обе стороны света — на запад через генерала Брэдли к Эйзенхауэру и на восток — через Конева и Антонова в Ставку ВГК. Были немедленно информированы первые лица государств, Сталин и Трумэн, которые обменялись приветственными телеграммами. Первой реакцией Эйзенхауэра на это событие стала посылка в район Торгау военных журналистов. Однако он вскоре пожалел об этом решении.

Генерал Глеб Владимирович Бакланов, командир 34-го корпуса, приказал организовать на месте встречи типичный советский банкет. Со стороны политического отдела были приготовлены праздничные транспаранты и выделена красная материя для декорации столов и трибуны. Повсюду развесили огромные портреты Сталина и небольшие президента Трумэна, обрамленные материей с интересным сочетанием звезд и полос. На стол были выставлены всевозможные алкогольные напитки. Штаб 5-й гвардейской армии послал в Торгау своих самых привлекательных девушек-военнослужащих, предварительно переодев их в новую форму.

Генерал Бакланов подготовил обычные по такому случаю тосты — за победу, за мир и дружбу между народами и окончательное уничтожение фашистского зверя. Однако он оказался не готов встретиться с группой шумных американских журналистов, которые были не прочь хорошо выпить и повеселиться. Советские бойцы также имели возможность принять изрядную долю алкоголя, благо охрана в тот день выглядела не столь строгой.