Падение Берлина, 1945

В самый разгар торжества, пока русские офицеры танцевали "с приятными русскими женщинами", Эндрю Тулли из "Бостон трэвеллер" "в шутку предложил Вирджинии Ирвин из "Сент-Луис пост диспетч": "А не съездить ли нам в Берлин?" "О'кей", — ответила она. Журналисты незаметно покинули компанию, сели в свой джип и отправились в сторону Эльбы. На переправе они показали советским солдатам пропуска, подписанные Главным командованием союзных войск. Красноармейцы, не имевшие никаких инструкций на этот случай, посчитали, что лучше будет пропустить иностранцев.

Двое журналистов, опасаясь, что в подобной ситуации их могут принять за шпионов, прикрепили к своей машине небольшой американский флаг, который они украли с места торжества в Торгау. С собой они имели карту, по которой можно было добраться до района Лукенвальде. Если на пути их останавливал советский патруль, журналисты просто-напросто говорили, что они "американцы". "Больше улыбайся", — не переставал повторять Тулли Вирджинии Ирвин.

Они добрались до Берлина еще до темноты. На пути журналисты встретили майора Ковалевского, молодого человека с белыми, как снег, волосами. Им удалось пообщаться с ним на ломаном французском. Поначалу Ковалевский подозрительно отнесся к двум иностранцам, но, после того как они убедили его, что являются корреспондентами союзной державы и едут в Берлин, майор успокоился. Бедный советский офицер не мог себе вообразить, что двое американцев не имеют никакого разрешения на эту поездку. Ковалевский пригласил журналистов на свой командный пункт, расположенный в полуразрушенном доме. Он позвал солдата, похожего на монгола, с большим шрамом на лице, и приказал принести для гостей горячей воды. Вирджиния Ирвин получила также в свое распоряжение бутылку, на четверть заполненную одеколоном, кусок зеркала и коробочку с пудрой. Затем начался банкет. На столы были поставлены свечи и букеты весенних цветов. Основным блюдом являлось картофельное пюре с мясом, затем подали сыр и сладкое. Тосты сыпались один за другим. Советские офицеры вставали, произносили заздравную речь и опрокидывали очередной стакан водки. Кроме водки, был еще коньяк и напиток с эффектом динамита, который майор называл просто "спиртом". Звучали тосты за бывшего президента Рузвельта, за Сталина, за Трумэна, за Черчилля, за Красную Армию и "за американский джип".

На следующий день в радужном настроении американские журналисты возвратились в Торгау. Позднее Тулли рассказывал, что это путешествие стало "самым идиотским поступком, который он совершил за всю свою жизнь". Корреспондент не мог себе представить, какие последствия он повлечет за собой. Представители военного руководства США были сильно недовольны, но их раздражение не шло ни в какое сравнение с тем гневом, который обуял командование Красной Армии. Немедленно посыпались депеши из Реймса, Вашингтона и Москвы. Раздраженный Эйзенхауэр решил, что, поскольку журналисты проникли в Берлин нелегально, их репортаж не будет опубликован без предварительной цензуры в Москве. Он успокаивал себя мыслью, что события теперь развиваются очень быстро и вся эта история в самое ближайшее время отойдет на второй план. Естественно, Эйзенхауэр опасался, что из-за этого проступка двух американцев Москва может запретить аккредитацию в Берлине других журналистов союзных держав. Однако наиболее пострадавшими от необдуманных действий Тулли и Ирвин были как раз те советские офицеры, которые оказывали помощь корреспондентам и развлекали их[742]. По всей видимости, даже те представители советского командования, которые находились в Торгау, стали объектом подозрений в период послевоенных чисток в армии. На них лежало клеймо, поскольку они входили в контакт с людьми из капиталистического мира.

Сталин желал как можно скорее окружить Берлин и создать к западу от него санитарный кордой. Это означало, что советские войска должны были быстро продвинуться к Эльбе и занять территорию, являвшуюся частью будущей советской зоны оккупации Германии. Все соединения маршала Конева, которые не были задействованы в сражении за Берлин или в боях против 9-й армии Буссе, устремились на запад. 24 и 25 апреля его войска вышли к Эльбе на различных участках ее среднего течения. Здесь оказались части 5-й гвардейской армии, 32-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Родимцева (прославленного героя Сталинграда) и 4-го гвардейского танкового корпуса. 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала Баранова пошел еще дальше. Конев дал кавалеристам специальное задание, о котором его попросил старый товарищ Сталина, маршал Семен Буденный. Советская разведка прослышала, что жеребцы из самого известного конезавода Советского Союза, расположенного на Северном Кавказе, в 1942 году были перевезены в Германию и содержались к западу от Эльбы в районе Ризы. Гвардейцы форсировали реку, обнаружили их и перевели на другую сторону. Этот налет кавалеристов вполне сравним с рейдами контрабандистов через Рио-Гранде (пограничная река между США и Мексикой. Примеч. ред.).