Падение Донецкого аэропорта: как это было

Около одиннадцати часов выяснилось, что терминал стал ловушкой. По засевшим в здании ополченцам начали стрелять снайперы со стороны диспетчерской вышки, из старого терминала, а главное — начала работать авиация. По словам участвовавшего в бою ополченца, атаковали терминал четверка вертолетов и два самолета. Это был мощный аргумент, однако заметим, что при более ответственном отношении к планированию операции дело могло принять иной оборот. Фактически же ополченцы оказались под огнем с земли и с воздуха, паля по ударным вертолетам из стрелкового оружия. В качестве импровизированного средства защиты повстанцы использовали даже поваленные штабелями банкоматы. Однако преимущество в численности и особенно огневых возможностях было не на их стороне.

Майский штурм

Терминал не был полностью блокирован, поэтому возможность отступить оттуда оставалась. У ополченцев еще оставались неповрежденные автомобили. Правда, из четырех грузовиков удалось использовать только два, подходы к другим были блокированы снайперами. Под вечер командир отряда, занимавшего терминал, распорядился прорываться на машинах, стреляя во все, что подает признаки жизни.

То, что произошло дальше, описал один из ополченцев:

Наш «КамАЗ» вылетает из терминала, и мы начинаем стрелять во все стороны, в воздух, кругом открытая местность, проехали по трассе 4–5 километров от аэропорта в сторону города, расстояние между машинами где-то метров пятьсот — шестьсот. Два «КамАЗа» едут и палят без остановки. Страшное зрелище! Правда, я перестал стрелять, увидел, что никого нет вокруг. Когда мы стали въезжать в город, вдруг видим — на дороге стоит наш первый «КамАЗ». Я не понял, почему он остановился. Мимо едут машины, даже люди ходят, это уже окраина Донецка. Мы пролетели на сумасшедшей скорости, я не успел разглядеть, кто-то еще стрелял. Через пятьсот метров из гранатомета подбили нашу машину, снаряд попал под кабину водителя, мы перевернулись. Нам, как оказалось, повезло, мы вылетели с борта, ушиблись, но без переломов. Ту машину, которую подбили первой, добивали из пулеметов перекрестным огнем, по ребятам стреляли снайпера, погибли три десятка человек, не меньше. По нам тоже стали палить откуда-то, я бросил пулемет, схватил одного раненого парня, он был из Крыма, потащил на себе, бежал тупо по дворам. Ко мне присоединился наш фельдшер, у него был автомат, я взял оружие и еще пострелял по сторонам, по крышам и бежал дальше с этим раненым.

Жуткое обстоятельство: грузовики с уходящими из аэропорта расстреляли свои же. Один из взводов «восточных» принял грузовики за украинские и встретил выходящих из аэропорта огнем. Уверенные, что атакует украинская нацгвардия, засадчики буквально изрешетили грузовики. Расстреляв машины, «восточные» подошли ближе и только тогда увидели на телах георгиевские ленточки…

Езда в плотно набитых грузовиках очень дорого обошлась ополчению Донбасса

«Я не могу сказать, что Ходаковский предатель, но он бездарен как военный руководитель», — отрубил впоследствии один из командиров штурмовой группы.

В общей сложности в результате этой катастрофической акции погибло около пятидесяти ополченцев, в том числе более тридцати граждан России. Судя по всему, основная масса была убита в расстрелянных грузовиках. В качестве вишенки на этом отвратительном пироге, журналистов допустили в городской морг Донецка, выставив тела бойцов на поругание перед всеми желающими. Уже убитые, эти люди на ближайшие полгода стали мишенью остроумия толпы: воздержаться от шуток по поводу умерших и оплевывания павших сумели далеко не все патриоты и сторонники Украины.

Часть солдат после этого побоища покинула территорию непризнанных республик, многие ушли воевать в Горловку к Безлеру. Никто еще не знал, что катастрофа 26 мая — только начало мучительной борьбы.

Рефрижератор, перевозивший тела убитых добровольцев в Россию.

БЕСКОНЕЧНОЕ ЛЕТО