Падение драконов

— И да, и нет. Не знаю, удержались бы мы на вершине холма без тебя. Но, Богом клянусь, Морган Мортирмир, без тебя мы не победим Эша, а ведь я могу потерять тебя прямо сейчас. И ты сделал это, по крайней мере частично, потому что хотел это сделать. Чтобы понять, насколько ты силен на самом деле.

— Я подобен богу, — сказал Мортирмир.

— Ни капельки, — ответил Габриэль. Он наклонился и взял мрачный черный череп из рук Мортирмира. Мортирмир не двигался.

— Позволь?

Мортирмир заплакал.

— Я сам.

— Хорошо, — согласился Габриэль.

Он молча стоял, пока Мортирмир освобождал душу.

Он проснулся от прикосновения плеча Бланш к своей груди. В шатре было темно. Он долго слушал ее дыхание.

Когда пришел мастер Никодим, он встал, хотя еще не рассвело. Бланш уже проснулась и удалилась.

Пришел Хэмуайз одевать его. Император светился, как фонарь, но его новый паж не произнес ни слова.

— Представь, сколько мы сэкономим на свечном воске, — сказал император.

Паж опять промолчал. Вошла Бланш и улыбнулась при виде него. Его это обрадовало.

— Анна сказала, что ты не спишь. Сэр Роберт удержал врата. Совет трехсот уже согласился капитулировать. Майкл принял очень много решений вместе со мной и Георгием. Надеюсь…

— Хорошо, — отмахнулся Габриэль. — Поцелуй меня, Бланш. Она подошла и поцеловала его. Паж, смущенный, отвернулся. Его руки блуждали по ее спине. А потом он вздохнул:

— Ладно, пойдем.

— Снег и лед, — сказал Длинная Лапища. — И ирки. Рабы. Я сам видел.

Сэр Визирт, самый высокопоставленный ирк в армии, сидел рядом с Длинной Лапищей. Он был смертельно серьезен.

— Наши легенды молчат об этом.

Габриэль взглянул на Моргана, который молча сидел, держа за руку свою жену Танкреду. Та только покачала головой.

Мортирмир вдруг очнулся.

— Весь этот мир был гигантским городом. А теперь он мертв. — Он посмотрел на Габриэля, а потом на бин Маймума. — Долго врата будут открыты?

Бин Маймум переглянулся со своим спутником, и у обоих сделались одинаковые лица. Бин Маймум встал, поклонился и почесал затылок.

— Лет сто? — предположил он.

Все хором ахнули. Мортирмир медленно кивнул. Габриэль почувствовал, как у него замерло сердце.

— Господи…

— Получается, волны приходят снова и снова, сражаясь за врата, — сказал Мортирмир своему императору. — Кто-то построил врата, потому что думал, что все разумные расы будут жить в мире…

— Или, может быть, этот ублюдок просто любил подраться, — предположил Том Лаклан. — Клянусь сиськами Тары, друзья! Если понадобится, мы сможем удерживать все врата.

— Тогда от нашей цивилизации ничего не останется, — возразила Бланш, — ни искусства, ни песни, ни танца. Только война.

— Давайте по одной проблеме за раз, пожалуйста, — попросил Габриэль.

Мортирмир сложил пальцы домиком, посмотрел поверх них и кивнул.

— Сэр Роберт, это были те самые существа, с которыми вы сражались в Этруссии?

— Те же, — подтвердил Длинная Лапища.

— Ясно. Это были союзники восставших и воины Тени.

— А теперь у нас есть врата в одну из их сфер, — сказал Длинная Лапища. — Ну, как я понимаю, капитан.

— Слишком сложно. — Габриэль покачал головой. — Наша цель осталась прежней. Эти двое врат должны располагаться довольно близко.

— Да, — кивнул Майкл, — они готовы. Прости, Габриэль. Я приказал выступать и изменил порядок марша, и это единственная причина, по которой мы все еще сидим здесь. Ты сказал, что сделаешь это у последних врат. Малый отряд вымотан, галлейцы и пугала тоже.

— Молодец. А наемники?

— Впереди, с Милусом, Изюминкой и этрусками. — Майкл кривовато улыбнулся.

— Саламандры только что открыли свои врата? — спросил Габриэль.

— Они сдались. Они… ну, они в шоке и ужасе. Гонец говорит, что у них нет короля, а есть совет, состоящий из трехсот главный тварей всего… империума. И мы, кажется, захватили его целиком.

— Всегда найдется кто-нибудь пострашнее. — Габриэль сел прямее. — Расскажите про рабов-ирков.

— Ты сражался без меня, — сказала Изюминка, — и посмотри, что получилось.

Между огромными горами лежала долина. Горы, покрытые снегом, исчезали в серых облаках, и высоко над облаками тянулись дороги, стояли заснеженные дома, и закутанные в меха ирки отступали на обочину. Стоило рыцарю посмотреть на них, и они опускали глаза, как застенчивые девицы или… рабы.

Ирки, пришедшие с наемниками, боялись и тревожились. Такое малодушие пугало их само по себе, и они злились потому, что ни один из местных ирков не ответил им на их языке, который для людей звучал как песня. Тангваэри был практически неизвестен среди людей.