Падение драконов

— Ты ничто. Через поколение ты умрешь, и от тебя не останется ничего, кроме ветра. Врата будут открыты годами, и я буду ждать, пока ваш альянс рухнет. Ирки будут драться с людьми, люди будут охотиться на медведей, пришедшие из-за Стены вспомнят старые обиды, а я буду здесь и увижу, как вы все утонете в собственной крови за то, что осмелились помешать мне.

— Все возможно, — ответил Габриэль. — Да, то, что ты говоришь, пугает меня, и я благодарю тебя за угрозу. Такие страшные слова помогают сохранить человеческие воспоминания. Но сегодня я веду огромную армию, величайшую армию, которая бывала здесь с тех пор, как императрица Ливия прошла через врата. И у меня есть хор магистров, которые равны тебе. И я говорю тебе: дракон, сдавайся, или мы прикончим тебя. Я не предлагаю другого выбора, ни условий, ни сделки, ни перемирия. Сдайся на нашу милость и впусти нас в свой разум. Или мы покончим с тобой.

— Я не могу умереть. В лучшем случае вы заставите меня отправиться в имматериум. — В голосе дракона слышался страх.

Слово «разум», казалось, запустило какой-то механизм в реальности. У Габриэля было странное ощущение, как будто он услышал оклик, или зов о помощи, или женский крик.

Он вернулся в эфир и заставил своего аватара лениво улыбнуться.

— Ты уверен? На твоем месте я бы спросил, как все это произошло. Как я, существо, способное выйти за пределы реальности, проиграло войну толпе жалких смертных. Может быть, ты утратил разум?

(И снова это слово. Снова оклик, теперь он почувствовал его в эфире, как будто в голосе самого дракона.)

— Я властелин этого мира, — сказал Эш. — Я сделаю с ним все, что захочу, и ни один смертный не помешает мне исполнить малейшее из моих желаний. Я поглотил одайн, и ты понятия не имеешь о моей силе. Я мог бы уничтожить этот мир и убить вас всех.

— Это всего лишь темные мечты, — рассмеялась Дезидерата. — Ты не можешь уничтожить мир — не больше, чем я.

— Мне плевать на ваше жалкое предложение сдаться, — сказал Эш.

— Я знал, что так будет, — кивнул Габриэль.

(Теперь он узнал эту ноту. Это был Гармодий. Желание помочь ему оказалось сильнее отвращения или страха, и он протянул щупальце своей мысли…