Я никогда не была близко знакома с отцом Анри, но поморщилась от мысли о новостях, которые привезет ему сыщик. Бедный Анри. Для него добром это не кончится. Если месье Клерваль был настолько суров к Виктору, я сомневалась, что он проявит сочувствие к сыну.
Третье письмо было от судьи Франкенштейна. Я открыла его с трепетом.
Я отложила письмо в глубоком потрясении. Я ожидала обвинений и осуждения. Вместо этого я увидела отчаянное желание меня вернуть. Я почувствовала первый укол вины по отношению к человеку, который позволил мне стать частью своей семьи. Он пережил столько утрат, а я, неблагодарная, даже не сказала ему, куда еду.
Я пообещала себе, что помирюсь с ним по возвращении. И что рядом со мной будет Виктор, живой и здоровый. Это было лучшее, что я могла сделать для судьи Франкенштейна.
Поразительно, но второе письмо, более свежее, было отправлено из Лондона.
Судья Франкенштейн и отец Анри! Оба в Англии и, возможно, уже на пути в Шотландию. Я не знала, облегчает ли это мою задачу или, наоборот, усложняет. Я надеялась, что меня это не коснется вообще. Ни тот, ни другой даже не догадывались, каким силам жизни и смерти противостоит Виктор.
Помочь ему могла только я.
Сгустились сумерки, когда Джордж причалил к каменистому берегу крошечного острова, выбранного Виктором. На воде покачивалась еще одна лодка, хотя, судя по всему, она уже давно не использовалась.
– Не хочу возвращаться по темноте, – сказал Джордж. – Опасно. Справитесь дальше без меня?
Я кивнула. И пожалела, что из-за вуали он не видит моей теплой улыбки, но анонимность была важнее.
– Я справлюсь. И сама отнесу письма, так что вам не нужно задерживаться. Спасибо за вашу доброту, Джордж. Я навсегда ваша должница.
Он кивнул и коснулся фуражки.