Падение Флавиев

После пожара 64-го года от Р.Х., во время которого погибла большая часть города, Нерон вознамерился вновь отстроить уничтоженные огнем строения по более разумному плану: улицы стали прямы и широки, дворы открыты, здания из мрамора и не выше определенной меры, лицевая сторона их была украшена портиками. Меры, предпринятые императором, касались, главным образом, некоторых наиболее показных центральных улиц. Коренной перепланировки столицы предпринято не было, что вряд ли было возможно также и в силу густоты заселенности Рима и запутанности его стародавних кривых улиц.

Далее, после пожара 80-го года от Р.Х., когда опять пострадал Рим, император Тит начал улучшать дороги и улицы, а теперь уже за дело взялся и Домициан.

На данный момент создавалось впечатление, что абсолютно весь город перестраивается, так как на каждой улице велись строительные работы либо реконструкции. Шум и гам были слышны со всех сторон. Неудивительно, что многие граждане просто закрывали уши руками и так шли по своим делам. Повсюду царили оживление и беспорядочная толкотня. В тавернах полно народу после того, как их открывают и удлиняют выставленными наружу лотками. Здесь же, прямо посреди проезжей части, бреют своих клиентов брадобреи. Сюда идут разносчики из trans Tiberim[58], меняя на стекляшки свои пакетики с пропитанными серой спичками. Там, торговцы, охрипшие из-за того, что им приходится зазывать глухих ко всем призывам клиентов, выставляют на обозрение дымящиеся колбасы в горячих сосудах. Тут же, прямо на улице, пытаются перекричать весь город школьный учитель и его ученики. С одной стороны, меняла звенит на нечистом столе своими запасами монет с портретом Домициана, с другой золотобит, работающий с золотым песком, сдвоенными ударами постукивает блестящей киянкой по камню. На перекрестке зеваки, собравшиеся в кружок вокруг заклинателя змей, выражают ему свое восхищение. Повсюду звучат молотки медников и голоса нищих, пытаясь разжалобить прохожих именем Юпитера или, скорее, воспоминаниями о множестве жизненных трагедий. Причем, судя по их рассказам, все они воины-герои знаменательных битв, бывшие чемпионы гладиаторских боев или члены бывших царских и императорских родов.

Прохожие же продолжали течь непрерывным потоком, не обращая внимания на препятствия. Весь без исключения город вывалил наружу, люди перли друг на друга, кричали и толкались, по солнцу или в тени. Впереди идущая толпа, не давала идти быстрее Туллию и Опойи, будто специально замедляя шаг. Толпа, что за ними, наступала им на пятки. Кто-то толкал их локтем, другой пихал брусом, третий тянул за тунику, пытаясь ее порвать, четвертый трогал торс и щипался. Конечно же в такой толчеи легко работалось воришкам.

Минуя все эти препятствия, Флавий с рабыней оказались на Квиринале – самом высоком холме среди всех семи холмов вечного города. Он был назван в честь Квирина – италийского бога, считавшегося обоготворенным прародителем Ромула, основателя Рима. Недолго блуждая улицами, они очутились возле виллы сенатора. Туллий почесал затылок, решаясь постучать в двери или нет, решил все же не злоупотреблять гостеприимством и только хотел было уйти, как услышал педисекв[59]:

– Дорогу сенатору Гнею Сервию!

Паланкин сенатора остановился прямо у входа на виллу и оттуда выглянул Гней:

– Туллий? Ты рано!

– Да, я понимаю, просто я только приехал и должен был проверить адрес…

– А то я вдруг тебя решил обмануть! – дополнил сенатор.

– Нет… это не так… – засмущался тот.

– И конечно же ты голову не покрыл, как я советовал и спокойно разгуливаешь по Риму в поисках приключения, да?

– Нет… я…

– Где остановился?

– Сейчас буду искать мансион.

– Понятно. – и сенатор вылез из паланкина. – Заходи, у меня переночуешь.

– Нет, благодарю! – отказался Туллий. – Я не хочу быть обузой никому.

– Сами боги прислали меня домой именно в то время, когда ты здесь стоял. Судьба ли это? Так что заходи, пока тебя не обнаружили.

– Сенатор, ты явно меня переоцениваешь. Кроме Домициана и его близкого окружения меня никто не знает в лицо.

Через ворота пронесли пустой паланкин, а за ним прошли педисеквы и Сервий с гостями. В саду виллы три фонтана струились между статуями античных героев. За ними расположился неглубокий бассейн. Вилла представляла собой прямоугольное строение длиною в стадию, с большим перистилем[60] в центре и двумя выступающими корпусами. Западный выступ с террасой и бельведером обращен к Марсову полю. Помещения нижнего этажа заглублены в землю. Вдоль коротких сторон здания находились жилые кубикулы, а вдоль длинных – криптопортики и коридоры. Вилла имела ступенчатый силуэт, так как ее верхние этажи несколько отступали от края, образуя террасы с портиками и экседрами.

– Проходите, будьте как дома. – произнес сенатор, приглашая в атрий.

– Очень красивая вилла, мне нравится. – сделал комплимент Туллий.