Падение Гипериона

— Послушайте, Северн, я знаю, кто вы. Гладстон рассказала, что вы — воссозданная личность поэта Китса. Его кибрид. Теперь ясно, что все это... — он жестом обводит комнату, черные прямоугольники окон, наши тени, высокую кровать, — каким-то образом связано с вашей истинной природой. Но как? Что за игру затеял с нами Техно-Центр?

— Понятия не имею, — чистосердечно признаюсь я.

— Но это место вам знакомо?

— О да, — отвечаю я. — Еще бы.

— Расскажите о себе, — просит Хент. Его сдержанность и неподдельное участие располагают к откровенности.

И я рассказываю ему о Джоне Китсе, поэте, родившемся в 1795 году, о его недолгой, богатой на горести жизни, о смерти в 1821 году от чахотки, в Риме, вдали от друзей и возлюбленной. Рассказываю о моем инсценированном «исцелении» в этой самой комнате, о решении взять имя художника Джозефа Северна — случайного знакомого, не покидавшего Китса до самой его смерти. И наконец, о кратком пребывании в Сети в качестве наблюдателя, обреченного видеть в своих снах паломников к Шрайку и многое другое.

— Снах? — удивляется Хент. — Вы хотите сказать, что даже сейчас видите сны о событиях, происходящих в Сети?

— Да. — И я пересказываю ему свои сновидения, связанные с Гладстон, гибелью Небесных Врат и Рощи Богов, непонятными событиями на Гиперионе.

Хент не перестает расхаживать по маленькой комнате, меряя своей длинной тенью голые стены.

— А связаться с ними вы можете?

— С теми, кого вижу во сне? С Гладстон? — Я на секунду задумываюсь. — Увы, нет.

— Вы уверены?

Я пытаюсь ему объяснить:

— Меня самого в этих снах нет. У меня нет ни голоса, ни облика... никакого способа дать знать о себе.

— Но ведь иногда вы подслушиваете их мысли? Это так. Точнее, почти так.

— Их переживания словно становятся моими...

— В таком случае оставьте и вы след в их мыслях. Хотя бы намекните, где мы находимся.

— Невозможно!

Хент опускается на стул у кровати. Он как-то сразу состарился.

— Ли, — втолковываю я ему, — даже если бы я мог связаться с Гладстон или с кем-нибудь еще, что толку? Ведь копия Старой Земли с этой комнатушкой и фонтаном внизу находится в Магеллановом Облаке. Даже спин-звездолету потребуется несколько сот лет, чтобы добраться сюда.

— Но можно предупредить их, — отзывается Хент. Кажется, еще немного, и он заплачет.

— Предупредить — но о чем? Все худшие предположения Гладстон сбываются буквально на глазах. Думаете, она еще доверяет Техно-Центру? Иначе бы нас не похитили так нагло. События развиваются столь стремительно, что Гладстон не может с ними совладать. Никто не может.

Хент трет глаза, а потом, уткнув подбородок в сплетенные пальцы, как-то странно смотрит на меня.

— А вы действительно воссозданная личность Китса?

Я молчу.

— Почитайте свои стихи. Или же сочините что-нибудь.

Я отрицательно качаю головой. Уже поздно, мы оба изнервничались и устали, мой пульс все еще частит после недавнего кошмара. Я не позволю Хенту разозлить меня.

— Давайте! — не отстает он. — Докажите, что вы улучшенный вариант Билла Китса.

— Джона Китса, — поправляю я.

— Не все ли равно! Валяйте, Северн! Или Джон. Или как там вас еще называют. Хоть один стишок.

— Ладно, — говорю я, не спуская с него глаз. — Слушайте.

Мальчишка озорной
Ничем не занимался.
Поэзией одной
Все время баловался.
Перо очинил
Вот такое!
И банку чернил
Прижимая
Рукою,
И еле дыша,
Помчался,
Спеша
К ручьям
И холмам,

И столбам
Придорожным,
Канавам,
Гробницам,
Чертям
Всевозможным.
К перу он прирос
И только в мороз
Теплей укрывался:
Подагры боялся.
А летом зато
Писал без пальто,
Писал — удивлялся,
Что все не хотят
На север,

На север
Брести наугад,
На север
Брести наугад[12].

— Ну, не знаю. — Хент явно озадачен. — Что-то не похоже на поэта, прославившегося в веках.

Мне остается лишь пожать плечами.

— Вы стонали во сне. Вам опять снилась Гладстон?

— Сегодня — нет. Это был... обыкновенный кошмар. Для разнообразия.

Хент встает, берет лампу и направляется к двери, унося с собой единственный источник света. Я снова слышу журчание фонтана на площади и возню голубей на карнизе.

— Завтра, — примирительно произносит Хент, остановившись в дверях, — мы попытаемся распутать эту головоломку и найти выход из положения. Не может быть, чтобы он не отыскался. Если они смогли перенести нас сюда, значит можно отсюда выбраться.

— Да, — соглашаюсь я с притворной искренностью.

— Спокойной ночи, — говорит Хент. — И чтобы никаких кошмаров. Договорились?

— Договорились, — снова соглашаюсь я. Врать так врать.

Монета оттащила раненого Кассада от Шрайка. Ее поднятая рука, казалось, пригвоздила чудовище к месту. Выдернув из-за пояса своего скафандра синий тороид, женщина быстро взмахнула им за спиной.

В воздухе повис пылающий золотой овал в человеческий рост.