Падение к подножью пирамид

"Это странно. Тут что-то другое. Разумеется, я очень хотел, чтобы бабы на курганах появились. Они понадобятся мне для моего фильма. Теперь они, слава Богу, есть, но тогда... - Гость пожал плечами. - Тогда я только хотел. Тут что-то другое. Может быть, мое биополе захватило вас? - он посмотрел на Лукашевского внимательно и настороженно. - Вы допускаете такое толкование феномена?"

"Но это, кажется, из области фантастики?" - ответил Петр Петрович.

"Кто знает, кто знает..." - Гость помолчал, потом коснулся рукой колена Петра Петровича и напомнил ему об обещанном ужине.

"Конечно! - спохватился Петр Петрович. - Сейчас будет ужин".

Гость остался в комнате, а Петр Петрович принялся хлопотать у кухонной плиты. "Надо же! - думал он. - Ну надо же!" - и вдруг поймал себя на том, что насвистывает ламбаду. Хотел остановиться, но тут же передумал: душевное облегчение, освобождение от прежних тревожных загадок, которое вдруг подарил ему Гость, было так приятно, что он готов был и запеть. Немного смущала, конечно, история со скифскими бабами, но о них думать не хотелось. В конце концов можно было принять и объяснение Гостя: ну, попал в его биополе вполне в духе нынешнего сумасшедшего времени. Зато все остальное выпало из странного ряда: нет больше головоломок, долой опасения насчет болезни... Есть только этот странный тип, этот приблудившийся Гость, он же, кажется, Режиссер: ведь сам упомянул о каком-то фильме.

Лукашевский решил, что завтра же осмотрит ограду, погребок в гараже, осмотрит Главный Грот - но это уже послезавтра - и найдет в нем ту самую хитрую нишу с боковым углублением. Впрочем, он и теперь уже верил, что все это так: в ограде есть пролом, в погребке остались следы Гостя, а в боковом углублении ниши, о котором он до сих пор не знал, можно надежно спрятаться от посторонних глаз.

"Теперь вот о чем, - сказал он Гостю, когда тот утолил первый голод, теперь, пожалуйста, несколько слов о себе. Я не стал бы вас спрашивать об этом, но вы, согласитесь, некоторым образом морочили меня, выдавали себя за некую внеземную силу, а это, простите, несколько некорректно с вашей стороны. Словом, кто вы?" - спросил Лукашевский.

"Да, - согласился Гость. - Вы правы. Но было так скучно. Хотелось хоть немного игры. Игра - это моя главная страсть. Я - режиссер. Кстати, так можете меня и называть - Режиссером. Мое настоящее имя вам ничего не объяснит. Да мы, пожалуй, и не встретимся больше: я нашел себе другое пристанище. К тому же наступает пора съемок. Теперь я буду там, на съемках. Потому и пришел к вам с этим откровением. И еще я понял, что вам сейчас нужна душевная уравновешенность, ясность, потому что впереди у вас столько испытаний и открытий. Лишний груз вам ни к чему. Знаю: к истине вы пробьетесь, вы станете ею, - сказав это, Гость охнул и нахмурился, как если бы фраза вырвалась из его уст помимо воли. - Простите, простите, - извинился он тут же, прижав руку к груди. - Откуда мне знать... Просто сболтнул. Истина, конечно, не ахти что, не тайна за семью печатями, мы постоянно носим ее в себе, себя не узнавая... Но я, кажется, опять не о том".

"Ладно, - успокоил Гостя Петр Петрович. - Давайте ото м".

"Да... итак, я - режиссер, - продолжал Гость. - Беглый режиссер, сумасшедший режиссер... Так меня тут некоторые окрестили. А вообще-то правильно окрестили: я действительно беглый и сумасшедший... Но вы не бойтесь меня, - снова встревожился он. - Сейчас я вполне нормальный. Так мне кажется. - А вам?"

"Мне тоже", - ответил Петр Петрович.

"Спасибо, - улыбнулся Гость. - Вы добрый человек, чуткая душа. Вы помогли мне..."

"Об этом не надо", - попросил Петр Петрович, опасаясь, что Гость так и не доберется до главного в своем рассказе.

"Хорошо, - согласился Гость. - Не буду. Но все же большое вам спасибо. Говорю это теперь, чтоб потом не забыть. Ведь потом я могу внезапно исчезнуть? - засмеялся он. - Не так ли?"

И слова эти, и смех Лукашевскому не понравились: он подумал, что Гость начинает старую игру, и спросил, выдав свое нетерпение: "Так откуда же вы, господин Режиссер?"

"Господин?! - Гость положил вилку на стол, подпер кулаками бороду и посмотрел на Петра Петровича с благодарным вниманием. - Мне это нравится сказал он, - "господин Режиссер"... В этом сочетании много правды. Да, да, похвалил он Петра Петровича. - Вы многое этим сказали. И многое угадали. Не забудьте потом..."

Лукашевский застучал пальцами по столу: Гость снова уклонялся от прямого ответа.