Падение Константинополя. Гибель Византийской империи под натиском османов

Говорили, что провал анатолийцев привел султана в бешенство. Но вероятно, что их, как и башибузуков, он посылал для того, чтобы измотать врага, а не войти в город. Он обещал великую награду первому, кто пробьется за частокол, и хотел, чтобы эта честь выпала кому-то из янычар его любимого полка. Наконец наступило время пустить в бой и их. Султан нервничал, ведь, если они потерпят неудачу, он вряд ли будет в состоянии продолжать осаду. Он быстро отдал свои распоряжения. Прежде чем христиане успели передохнуть и починить частокол, им удалось закрыть разве что несколько проломов, на них обрушился град снарядов, стрел, дротиков, камней; а за этим градом беглым шагом наступали янычары, не бросаясь яростно вперед, как башибузуки и анатолийцы, а соблюдая идеальный боевой порядок, который не нарушали снаряды врага. Военная музыка, подгонявшая их вперед, гремела так оглушительно, что в перерывах между выстрелами пушек ее можно было слышать даже на другой стороне Босфора. Мехмед лично довел их до самого рва и стоял там, воодушевляя своими возгласами, пока они проходили мимо. Волна за волной эти свежие, превосходные и прекрасно вооруженные войска бросались на частокол, срывая бочки с землей, увенчивавшие его, разрубая балки, укреплявшие его, и приставляя лестницы там, где их нельзя было повалить, и каждая волна без паники прокладывала дорогу для следующей. Силы христиан были на исходе. Они бились уже более четырех часов, получив всего лишь минутную передышку, но бились отчаянно, зная, что, если уступят, их ждет конец. За их спинами в городе вновь звонили церковные колокола и громкие молитвы возносились к небесам.

Сражение у частокола перешло в рукопашный бой. Около часа янычары не могли сдвинуться с места. Христианам уже начало казаться, что их натиск немного слабеет. Но сама судьба была против них. В углу Влахернской стены, перед самым местом ее соединения с двойной Феодосиевой стеной, находился полускрытый башней небольшой проход для вылазок под названием Керкопорта. Его заперли еще много лет тому назад, но старики помнили о нем. Перед самой осадой его отперли вновь, чтобы осуществлять вылазки во вражеский фланг. Во время сражения Боккиарди со своими людьми успешно использовал проходом против войск Караджа-паши. Но теперь кто-то, возвращаясь после вылазки, забыл запереть калитку за собой. Несколько турок заметили вход, бросились в него, попали во двор и побежали по лестнице, ведущей на стену. Христиане, которые находились у входа, заметили происходящее и кинулись назад, чтобы вновь овладеть проходом и не дать туркам последовать за их первыми товарищами. В суматохе около пятидесяти турок остались в стенах, где их могли бы окружить и уничтожить, если бы в этот самый момент не случилось худшее несчастье.

Перед самым рассветом снаряд из кулеврины с небольшого расстояния попал в Джустиниани и пробил ему нагрудную пластину. Обильно кровоточа и явно испытывая сильную боль, он умолял своих солдат унести его с поля боя. Один из них пошел к императору, сражавшемуся неподалеку, и попросил у него ключ от небольших ворот, которые вели за внутреннюю стену. Константин бросился к Джустиниани и просил его не оставлять свой пост. Но выдержка покинула итальянца, и он непременно хотел бежать. Ворота открыли, и телохранители внесли его в город и доставили в гавань, где посадили на генуэзский корабль. Солдаты Джустиниани заметили, что его нет. Возможно, некоторые подумали, что он отступил, чтобы защищать внутреннюю стену, но большинство решило, что битва проиграна. Кто-то в ужасе закричал, что турки перелезли через стену. Прежде чем ворота успели закрыть, генуэзцы стремглав ринулись в проход. Император и его греки остались на поле боя одни.

Султан с той стороны рва заметил панику в их рядах. Вскричав: «Город наш!», он приказал янычарам снова наступать и подозвал роту во главе с солдатом богатырского роста по имени Хасан. Хасан прорубил себе дорогу через разрушенный частокол и, вероятно, получил бы обещанную награду. За ним последовало около тридцати янычар. Греки дали им отпор. Хасан пал на колени под ударом камня и погиб, с ним погибло и семнадцать его товарищей. Но остальные удержались на частоколе, и еще множество янычар толпой подбежали к ним. Греки упорно сопротивлялись, но под напором превосходящего числа противника были оттеснены к внутренней стене. Перед нею пролегал еще один ров, в отдельных местах углубленный, так как из него брали землю для укрепления частокола. Немало греков попали в эти ямы и не могли выкарабкаться из них, а позади возвышалась внутренняя стена. Турки, теперь уже взобравшись на частокол, открыли по ним стрельбу и перебили всех. Вскоре орда янычар добралась до внутренней стены и беспрепятственно взобралась на нее. Кто-то поднял взгляд и увидел, как над башней у Керкопорты развевается турецкий флаг. Раздался крик: «Город взят!»