Падение Коцита

И в доказательство слов своих обратил змеёныш тело своё в спираль огненную, спираль жгучую, спираль сожигающую. И закричал сгорающий заживо гирбир, и эхо крика его билось о невидимые стены малой клетки заточения его в посмертии его. И знал гирбир, чувствовал гирбар, ощущал гирбир, что и крик мучительный его испивает прóклятый змеёныш. И пока не сгорело всё его тело, ясность сознания и полноту ощущений боли испытывал гирбир, — полностью.

И снова умер гирбир, и снова воскрес в призрачном теле своём, и снова ничто не изгладилось из памяти его.

И возопил гирбир криком ужасным, криком душераздирающим. И воззвал гирбир к Богу, Богу народа своего, прося избавления от проклятого змеёныша.

И снова усмехнулся змеёныш, свивая кольца свои в малом отдалении от гирбира. И наслал муравьёв жалящих, муравьёв пожирающих на пленника своего. И висел спелёнутый гирбир, поедаемый заживо (заживо?), а змеёныш снова говорил, и странным, невозможным образом мучающееся тело гирбира не помешало ему понять всё, всё до последнего слова, из сказанного ему.

— Тот, кто учит неумех владеть мечом, и учит так, что ученики его побеждают в боях своих, есть мечник.

Тот, кто учит лгать, и учит успешно, так, что ученики его ложью своею одолевают окружающих их, — есть Лжец.

Почему решил ты, презренный, что обучивший лгать вас, вам, почему-то, скажет правду?

— Бог наш дал нам слово Своё, поклявшись Самим Собою!

— Бог — хозяин своего слова. Хочет — даёт, хочет — берёт обратно. И потом, Святая Книга обещает, что вы будете уничтожены после выполнения задачи своей.

— Ты лжёшь! — воскликнул гирбир.

— Отнюдь, — возразил змеёныш, ухмыляясь гнусно, злорадно.

И вспомнил гирбир, вспомнил ясно Святую Книгу, и вспомнил разные отрывки из «тёмной» части её. Той самой части, о которой говорилось, что потом, когда нужно будет, явится мудрец, и объяснит непонятное, исполняя волю Бога. И прочитал гирбир знакомые строки, прочитал в указанных ему змеёнышем отрывках, и содрогнулось мёртвое сердце его. Потому что увидел он, что именно так, как сказал шестиглазый мучитель его, и можно трактовать строки Святой Книги.

— Убедился? — глумливо вопросил змеёныш.

— Нет! — отчаянно воскликнул гирбир, в глубине мёртвого сердца своего лелея надежду, что всё это, происходящее сейчас с ним, кончится, и начнётся обещанное Богом в Святой Книге Его. Но снова и снова всплывали в памяти и те, и другие отрывки из Святой Книги. И дрогнула уверенность гирбира в Боге своём.

И увидел змеёныш, что творится в мёртвой душе гирбира, и сделал тайное, и явился взору гирбира хвост проглотившего его змея. И увидел гирбир, что хвост этот — вместилище и страдалище множества множеств. И все муки, все казни, описанные в Святой Книге, применялись к пленникам тела Великого Змея. И понял гирбир, что всё, сказанное о мучительствах и смертях, уменьшающих тело на малую, невидимую для глаза частицу тела, правда есть и истина. Потому что в самом хвосте Великого Змея увидел мёртвый гирбир глаз. Просто — глаз. Без тела. Без головы. И частичными ямками и язвочками покрыт был глаз тот. И почувствовал гирбир, что вечность вечностей умирал и воскресал для новой боли и новой смерти страдалец тот, от которого остался только глаз один. Что нет муки, которую не испытал тот. И с полным осознанием происходящего глядел глаз тот на гирбира. И будущее своё увидел гирбир, и ужаснулось мёртвое сердце его. И понял он, что всё, сказанное ему змеёнышем, может стать единственным будущим его. И обратно по телу Змея пробежался взгляд гирбира. И взору этому предстали существа странные, существа инопланетные, существа разумные, существа, поверившие отцу лжи, именовавшему себя богом племён их в непредставимых временах и пространствах. И боль плескалась в глаза их, и безнадёжность терзала остатки их недоеденных душ. И обманутая вера терзала их. И прямо перед собою, в ближайших от проглотившей его головы, части тела Великого Змея, увидел гирбир людей. Людей народа Гун-Тамаш увидел он, людей рода Гунцааг увидел он, родственников своих увидел он и отца своего увидел он.

И в третий раз возопил мёртвый гирбир. Именами Бога народа своего заклинал он прóклятого змеёныша. Неназываемыми именами призвал он Бога, избавителя призвал он и самые могущественные слова произнёс он.

Но не изменилось ничего, и не откликнулся никто, и не явился Бог народа Гун-Тамаш, Бог всемогущий, Бог всеведущий, как говорилось о Нём в Святой Книге Его и никто не спас гирбира, никто не извлёк его из проглотившего его тела Змея, из преисподней, ада, места вечных мук и непрекращающейся смерти, описанных в Святой Книге, никто не извлёк его.

И последняя надежда наполнила сердце гирбира, и возопил он, что договор заключил народ Гун-Тамаш с Богом своим, и печатью тайною, печатью неизгладимою впечатан в тела их таинственный Знак договора с Богом их. И положил гирбир руку на Знак Тайный, и произнёс Слово Последнее, и напомнил о заключённом договоре Богу своему.