Падение летающего города 1. Путь Самирана

– Самиран недавно перестал быть ребёнком, – сказал я. – В этом возрасте люди меняются. Пусть окружающие привыкают к новому Самирану.

В комнату ввалился Похар Те-Танга:

– Опять шепчетесь? Всё время секреты от меня.

– Добрый вечер отец, – уважительно сказал я, подымаясь к нему навстречу. – Мы обсуждали мои извинения.

Похар Те-Танга грузно бухнулся на колени, сверкая красными трусами из-под туники.

– Какие ещё извинения?

Я тоже сел на колени:

– Мой поступок бросил тень на нашу семью. Прошу прощения за свои действия. Больше такого не повторится.

Похар Те-Танга схватил с подноса какую-то коробочку, но с удивлением замер:

– Ого. Правду говорят, что Прямой Путь исправляет людей.

Мадхури откинулась на подушку:

– Самирана не узнать. Совсем другой человек.

* * *

Отец взял кувшин, открутил крышку и вывалил в коробочку что-то вроде салата. Потом скомандовал:

– Время сна, а мы ещё не ужинали.

Началось то, чего я до сих пор опасался: церемония принятия пищи в неизвестной культуре.

Мама Самирана помолилась, закрыв глаза и положив руки на пол ладонями вверх. Я повторил это за ней, беззвучно шевеля губами.

А вот управиться с посудой оказалось сложнее. Почти вся еда подавалась в сосудах или коробочках с крышками. Открыто стояли только хлеб и вода.

Я уверенно схватился за кувшин, стараясь повторить движения отца.

– Да… он стал иным, – сказал Похар Те-Танга, глядя на мои попытки открутить крышку у сосуда.

– После работы в свинарнике руки болят, – сказал я.

– Позволь мне, – сказала Мадхури.

Она взяла загадочный сосуд, легко открыла крышку и наложила салат в пустую металлическую коробочку.

– Спасибо, – сказал я.

Но к салату не притронулся. Дело в том, что на подносе не было ничего похожего на столовые приборы. Ни ножей, ни ложек, ни вилок или палочек. Но я подозревал, что дивианцы не из тех культур, которые ели руками.

Я ждал, что сделает Мадхури.

Но мама Самирана тоже не ела. Положив подбородок на сплетённые пальцы рук, она смотрела на меня с материнской любовью. А я старался не думать, какая же она прекрасная.

– Никогда не мог подумать, что мой сын займётся грязным колдовством, – сказал отец. – Спутался с кривыми людьми, они вывели тебя на кривой путь.

Мне не в первой общаться с родителями по поводу моего поведения. Лет в тринадцать я затусил с пацанами, ради прикола воровавшими еду в супермаркете. И у меня был точно такой же разговор с мамой и папой во время ужина на тесной кухне нашей квартиры в Ёбурге. Сразу после разговора с полицией.

Поэтому я знал, что отвечать:

– Обещаю, что я больше никогда так не поступлю!

Похар Те-Танга вздохнул:

– Ты раньше обещал многое, но не выполнил.

– На этот раз – точно.

– Тогда где ты научился грязному колдовству? – повысил он голос.

– Честно-пречестно, я не помню. После колдовства мне немного отшибло память. Тут помню, а тут…

– Так не бывает, – покачал головой Похар Те-Танга.

– А откуда вы, отец, знаете, как бывает после грязного колдовства? – хитро спросил я.

Но отец не поддалась на уловку:

– Я простой садовод, но я знаю больше, чем со мной произошло в жизни.

– Да, отец, простите, – я уважительно склонил голову.

– Ха! – крошки еды вывалились из его рта от этого смешка. – Не, ну он точно мне нравится больше, чем до наказания.

Служанка внесла на подносе столовые приборы, разложенные по кожаным чехлам, словно именное оружие. Я понял, что каждый набор принадлежал члену семьи, но как понять, который из них мой?

Мадхури догадалась о моём затруднении и подтолкнула мне один из чехольчиков.

Не разглядывая узоры на ручках ножей и двузубых вилок, я накинулся на еду. Похар Те-Танга ел шумно и неопрятно, так что я мог не корчить из себя аристократа и тоже жрал и чавкал. В конце концов, я как бы его сын.

Вся еда состояла из каких-то салатов и листьев. Мяса не было. Но я был так голоден, что с радостью набил живот невкусными салатами.

После еды меня разморило, я едва отвечал на вопросы отца, который интересовался, понравилось ли мне у господина Карехи?

– У него много свиней, – сонно пробормотал я. – И добрая дочка.

– Это хорошо, что ты познакомился с Виви, – согласился отец. – Это я удачно договорился о твоей работе.

– Спасибо, отец. Я очень благодарен за поддержку.

– Не, ну ты погляди, как заговорил? Чуть что – сразу благодарит. А ведь ещё вчера орал и требовал оставить тебя в покое.

– Я был глуп, отец.

– Ну, и как тебе Виви, умник?

– Пышная, – осторожно ответил я.

– Хотел бы продолжить знакомство? Я знаком с советником рода Карехи, можем вместе…

Мадхури возмутилась:

– Не сбивай ребёнка с Пути. Род Саран никогда не примет сближения с Карехи.

– Почему? – насупился отец. – Те-Танга, например, не видят ничего плохого в сближении с трудолюбивыми и богатыми людьми.

– Карехи – грязные свинопасы и убийцы, – пылко сказала мама.

– Ага, а Саран прямо все окутаны светом. Но вы не такие светлые, как сами себе кажетесь.

– Наши предки дважды занимали места в Совете Правителей!

– Ну и что? А Те-Танга – трижды.

Во время спора они поглядывали на меня, проверяя, чью сторону я принимаю. Особенно странно было замечать это в Мадхури, ведь она знала, что я не её сын.