Падение (ЛП)

— Не похоже, что будет дождь, — сказала она. — Мы можем разделить спальный мешок.

Он бережно привлек ее в свои объятия. Ана изучала интерфейс, болтающийся на цепочке у нее на шее. Он приподнял ее подбородок, заставляя встретиться с его глазами. Цвета грязновато-коричневой умбры.

— Мое лицо тебя пугает? — спросил он.

— Немного, — «неправда», — подумала она. «Очень пугает».

— Могу я быть честен?

— Нет, — сказала она. — Да, ладно, продолжай. Только не говори, что я красивая или я решу, что ты несешь чушь.

— Твое лицо немного страшноватое.

— Фантастика.

— Я не имел в виду ничего плохого.

— Ну, это конечно нехорошо, — она попыталась вывернуться из его рук.

Он сжал ее крепче:

— Эй, я же не сказал, что ты мила.

— Нет, не сказал, — произнесла она, продолжая вырываться.

— Ты же хотела, чтобы я был честен.

— Не совсем.

— Могу я тебя поцеловать?

— Нет, ты похож на кирпич.

— Кирпич? — засмеялся он.

— Весь квадратный, — она указала на лоб, засмеявшись в ответ. Он наклонился к ней, слегка приоткрыв рот. Ана закрыла глаза и почувствовала, как его язык проталкивается сквозь ее губы. Рука Коула поползла вверх по ее шее, пальцы схватили ее за волосы и мягко потянули.

— Твои поцелуи по-прежнему такие же, как и раньше, — прошептал он.

— И твои, — произнесла она, обхватив руками его шею.

Он поцеловал ее за ухом и в раздавшиеся щеки:

— Ты уверена, что не против сна на жесткой постели? — его голос прозвучал хрипло, словно ему было трудно дышать.

Она прижалась своей грудью к его груди, желая почувствовать его мощь, его сердце, бившееся рядом с ее:

— Вместе под звездами на темном игровом поле? Звучит заманчиво.

— Это не так уж и плохо, — пробормотал он, будто забыл, о чем они говорили. Он имел в виду ее лицо или сон на природе? Ей было все равно. Ей нравились прикосновения его щетины, слегка царапающей кожу, давление его губ, то, как трепещет тело от его ласк.

— Нам и вправду нужно расположиться до темноты, — сказал он.

— М-м-м, — согласилась она. Но вместо того, чтобы отстраниться, он сильнее поцеловал ее, и ни один из них не обратил внимания на ускользающий дневной свет.

Позже, когда они нашли укромный клочок земли в зарослях кустарников, Коул развел костер из немного подсохших прутьев и веток и они уселись, глядя на пламя и накинув на плечи спальный мешок. Воспользовавшись интерфейсом Коула, чтобы получить доступ к спутниковой карте острова Три мельницы, они изучили планировку центра психической реабилитации и обсудили способы проникновения внутрь.

Ранее работающий на реке Леа завод Три мельницы располагался на острове, на который можно было попасть только двумя способами: одним — через разводной мост для машин; другим — по пешеходному мосту. Ана показала Коулу где перевозили пациентов, ткнув на промывочный блок рядом с пешеходным мостом. Санитары переправляли пациентов спецтерапии через промывочный блок, когда входили или выходили из пристройки. Ана рассчитывала воспользоваться именно этим входом. Санитары управляли дверью металлическими ключами, что означало, что если у них на руках будет подходящая отмычка, Ана сможет войти в промывочный блок без особого труда.

Пока они обсуждали, как усыпить охранника не поднимая шума, Коул вынул со дна походного рюкзака набор инструментов.

Лайла, должно быть, упаковала его в ту ночь, когда они покинули Просвещение, подумала Ана. Она наблюдала за тем, как он берет клещи и тонкий кусок металла, по форме напоминающий стенку жестяной банки.

— С их помощью ты создавал музыкальные мобили? — спросила она, вспоминая, что ее первая встреча с Лайлой произошла в их семейной лавке в Камдене. Лайла поделилась с ней, что это ее старший брат делает музыкальные мобили.

— Да, — сказал Коул, вытянув клещи над огнем.

— Как ты научился их делать?

— Я начал сооружать мобили из всякого мусора еще в приюте, когда был ребенком. Прошло время. И иногда, когда нам позволяли выйти, мне удавалось продать один или два необычных из них — скрученные куски металла и непригодные старые монеты, свисающие с палочек или веревочек. Потом в Просвещении появились мастерские, где ты мог научиться создавать вещи, которыми там пользовались или выставляли на продажу. Ричард полагал, что я подаю надежды, и отдал мне собственный верстак.

Ана слушала и наблюдала, пытаясь привыкнуть к переменам на его измененном лице. Вглядываясь слишком пристально, она все еще могла разглядеть за гелем и чернильными ирисами Коула.

Он застучал по металлу камнем. Через минуту Коул произнес:

— Закрой глаза. — Она их закрыла и почувствовала его грубую руку в своих. Что-то горячее скользнуло по ее безымянному пальцу. Когда она открыла глаза, Ана увидела, что он смастерил ей изящное, толстое кольцо из металла, который он до этого нагревал. В голове возник образ обручального кольца, которое она отдала Петле.

— Однажды я куплю тебе красивое кольцо, — сказал он.

— Оно хорошее, — сказала она. — Ты не обязан.

— Я хочу этого.

Она улыбнулась, но посчитала это фантазией. Чистым не разрешали разводиться.

Словно прочитав ее мысли, Коул сказал: