Падение (ЛП)

Я качаю головой.

— Ничего странного. Я думаю, Джейн ревнует, потому что вы с Рози очень хорошие друзья, и живете по соседству, а она нет.

Это дает Коди паузу, и он проскальзывает обратно в то тихое место, куда он так часто ходит, думая, громко хрустит морковью.

Я сливаю макароны и роюсь в кладовке в поисках банки соуса маринара. Когда я возвращаюсь, Коди все еще погружен в свои мысли, его нижняя губа зажата между зубами, как у меня, когда я теряюсь в собственных мыслях.

— Девчонки такие тупые, — шепчет он после того, что кажется вечностью, и я не могу удержаться от смеха. Выражение его лица такое озадаченное.

— Рози — девочка, ты же не думаешь, что она глупая?

Темно-красный румянец заливает его щеки, и мне приходится скрывать улыбку.

— Нет, — говорит он. — Думаю, не все девушки глупые.

— Как я уже сказала, возможно, она ревнует. Может, Джейн влюблена в тебя и не хочет, чтобы ты проводил время с Рози.

Или, может быть, родителям Джейн нужен хороший удар по голове.

— Но это же так глупо!

Я смеюсь над раздражением Коди, протягивая руку, чтобы взъерошить его светлые волосы.

— Просто игнорируй ее, любимый. Вы с Рози можете быть друзьями несмотря ни на что, хорошо?

— Это не странно?

— Конечно, нет. А теперь поцелуй маму, а потом иди за домашним заданием.

Почти в девять лет голова Коди касается моего плеча. Маленькая рыжеволосая кучка осталась в прошлом, и теперь он — беспорядок длинных конечностей, о которые он постоянно спотыкается. Он ничем не отличается от Гека в детстве — неуклюжий и неловкий, как будто он не знает, как работать с собственным телом. Это одновременно волнующе и ужасно.

Я слегка наклоняюсь, чтобы он мог на цыпочках поцеловать меня в щеку, прежде чем с грохотом поднимается в свою спальню. Через час или около того, как я поставила обед в духовку, боковая дверца мягко закрылась, и ветерок принес с собой запах грязи, сосен и осеннего воздуха. Слегка повернув мою голову, губы Джастина находят мою щеку, а его руки упираются в столешницу. Его кожа в пятнах масла, от него пахнет потом и деталями двигателя, его борода царапает мою шею, когда он наклоняет голову, чтобы поцеловать меня в плечо.

— Вкусно пахнет, — говорит он.

— И ты тоже, — тихо отвечаю я, поворачиваясь в его объятиях.

— Ну конечно.

Моя кожа нагревается, когда он зарывается лицом в мою шею, вдыхая через тихий стон. Он говорит, что я пахну по-другому. Я думаю, что он сумасшедший, но тихо задаюсь вопросом, это мужской фетиш, какой-то защитный инстинкт или феромон, который сработал.

Коди издает звук рвоты позади нас.

— Ужас.

Ухмыляясь мне в кожу, Джастин поворачивается, освобождаясь и оставляя меня раскрасневшейся и возбужденной.

— Я починил, — говорит он Коди, прислоняясь к столу рядом с ним.

Лицо Коди загорается, и он вскакивает со стула так быстро, что чуть не падает.

— Можно посмотреть?

— На заднем дворе, — говорит Джастин, мягко усаживая Коди на место. — Только после домашки.

Код подпрыгивает на сиденье.

— У меня осталось только математика. Мы можем сделать это до обеда?

Велосипед, который Джастин нашел на свалке, был летним проектом для двух мальчиков. Коди делает свою работу по дому и копит карманные деньги, а Джастин покупает детали и показывает ему, как их подгонять. Сказать, что я беспокоюсь о своем сыне на велосипеде — это преуменьшение. Сначала я была склонна сказать «нет». Велосипедные дорожки здесь могут быть опасны, и мысль о том, что Коди летает по лесу без ничего между елками, заставляет меня нервничать. Но Джастин и Мэри сказали, что мне нужно расслабиться.

Думаю, старые привычки умирают с трудом. Этот чрезмерно заботливый мамин инстинкт трудно подавить.

Джастин делает все легче. Его успокаивающее присутствие дает мне повод ослабить хватку и иногда вздохнуть.

Конечно, для нас это не всегда было так просто. Мы месяцами лежали, оглядываясь через плечо и едва переступая порог дома, боясь, что кто-нибудь нас узнает. В сочетании с тем фактом, что в последний раз, когда я видела Джастина, он размазал мозги Маркуса по всему телу, были моменты, когда я боялась, что мы не сможем оставить насилие нашего прошлого позади. Что даже так далеко, он будет преследовать нас, как черное облако.

В конце концов, нас объединило общее понимание событий, которые привели нас в Клируотер.

Он был рядом со мной в те дни, когда все было слишком. Когда все, что привело к событиям в «Blush», поглощало меня. Он готовил ужин, он обнимал меня, пока я не собрала вместе оборванные концы своей жизни и не сделала их снова целыми — хотя бы на мгновение.

По ночам, когда Джастин просыпался в поту, его руки шарили под подушкой в поисках пистолета, мышцы напрягались, он делал полные вдохи, чтобы успокоить бешено бьющийся пульс, я была рядом. Я стала светом, в котором он нуждался, чтобы понять, что плохие вещи, которые он сделал, делают его хорошим человеком, а Коди показал ему, почему его действия не были напрасными. Он пробирался обратно в пространство Джастина, пока не вернулся свет, который, я была уверена, Джастин потерял.

Клируотер был хорош для него. Для нас.