Падение (ЛП)

Не говоря ни слова, он идет к холодильнику и достает пакет замороженного горошка. Он молча заворачивает их в кухонное полотенце и встает передо мной, слегка наклонив голову и прижимая компресс к моей щеке. Я вздрагиваю от прикосновения мешка со льдом, и его рука ложится на другую щеку, мягко обхватывая голову. Его лицо напряжено, он притягивает меня ближе и обнимает. Вес его тела заставляет меня чувствовать, что я наконец-то могу дышать.

— Прости, — тихо говорю я.

Джастин не отвечает.

— Мне очень жаль.

Вздохнув, Джастин говорит:

— Я знаю.

Я кладу голову ему на грудь.

— Это еще не конец, — шепчет он, крепче обнимая меня. — Мы поговорим об этом, и ты мне все расскажешь.

Я киваю.

Его рука медленно скользит по моей спине длинными, успокаивающими движениями.

— Я чертовски зол сейчас.

Я снова киваю. Не знаю, как долго мы стоим там, но через некоторое время Джастин наклоняется и берет меня за руку.

— Пошли.

Молча, Джастин ведет меня в ванную, где очень медленно, он снимает с меня слои одежды, бросая их к нашим ногам. Мышцы шеи и плеч болят, а пульсация крови за опухшим глазом так болезненна, что хочется плакать.

Когда я в одном нижнем белье, Джастин нежно обхватывает мои щеки, поднимая мой взгляд к себе.

И целует. Целомудренно. Нежно.

Слезы катятся по моим щекам, молча, смешиваясь с его вкусом. Я стараюсь не чувствовать руки Алека на себе, когда закрываю глаза, но все равно, кожа покалывает от страха.

Как будто почувствовав это, Джастин отстраняется, большими пальцами смахивая слезы с моего подбородка.

— Садись, — говорит он.

Мои мышцы болят так сильно, все, что я могу сделать, это стоять и позволить горячей воде течь по моему телу. К счастью, через несколько минут Джастин отодвигает занавеску, выключает кран и осторожно помогает мне выйти.

Все еще дрожу, Джастин ведет меня в спальню.

Потянувшись, он стягивает футболку, прежде чем протянуть ее мне, чтобы я просунула руки. Он отворачивается, когда я роняю полотенце. Футболка доходит до середины бедра, всё ещё теплая от его кожи.

— Давай, — требует он, указывая на кровать.

Шатаясь на коленях, я откидываю простыни и проскальзываю внутрь.

Чернильная рябь пробегает по коже, когда Джастин снимает носки на краю кровати, его джинсы низко сидят, обнажая тонкие бедра, которые даже сейчас умоляют меня прикоснуться к ним. Он скользит в постель рядом со мной, и, как будто мы притянуты друг к другу, как магниты, его кожа находит мою под простынями.

Я закрываю глаза, наслаждаясь ощущением близости, ощущением безопасности в его объятиях.

— Поговори со мной, — шепчет он, когда мои глаза закрываются.

Я хмурюсь, моя голова уже заполнена картинками сна, тело поет, мышцы расслабляются.

— Я так устала.

Его пальцы скользят по моей скуле.

— Понимаю. Ну пожалуйста.

Вздохнув, я тянусь к его пальцам, нежно целуя их, прежде чем сжать в кулак.

— Что ты хочешь знать?

Мгновение он молчит.

— Расскажи мне, как родился Коди.

Хоть и я устала и так подавлена, что мне хочется плакать, я не могу не улыбнуться.

— Коди родился в четверг вечером, на три недели раньше срока, — я зевнула, прикрыв разинутый рот рукой.

— И как всё прошло? — спрашивает Джастин.

— Отлично, — отвечаю я. — У меня начались схватки в два часа ночи. Почти до смерти напугала отца.

— Как звали твоего отца?

— Тони.

— Ох. Значит, ты напугала Тони. И что потом?

— Больница, — я невнятно говорю. — Остальное как в тумане, — у меня такое чувство, будто свинцовые гири закрывают глаза. — Только что я тужилась, а в следующую минуту у меня на руках маленький мальчик.

Джастин усмехается.

— Он плакал?

— Нет, — говорю я, слегка качая головой. — Но Тони плакал. Как ребенок.

Мы оба замолкаем на мгновение, а затем его губы прижимаются к моей щеке.

— Останься со мной, Скарлет. Не спи, пожалуйста.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь открыть глаза.

— Коди посмотрел на меня своими голубыми глазами, и я поняла, что никогда не полюблю другого человека так же сильно. Самый тихий ребенок, который у них когда-либо был, сказали медсестры. Они наблюдали за ним всю ночь, ожидая, что он заплачет, но он не плакал, — Джастин улыбается, выглядя почти гордым. — Ни разу.

— Что сказал отец Коди, когда ты рассказала ему?

— Эрик? Он сказал «ладно».

— Ладно?

Я киваю.

— Он сказал «ладно» и повесил трубку.

— Идиот.

Мне удается слегка улыбнуться.

— Да.

Тыльная сторона пальцев Джастина касается моей щеки.

— Как ты себя чувствуешь? Болит? Еще льда?

— Нет. Просто останься со мной. Это все, чего я хочу.

Его щека касается раковины моего уха, когда он шепчет:

— Я никуда не уйду.

Я тянусь к нему, мои губы ищут его. Джастин смеется, нежно целует меня.

— Отдыхай, Скарлет. Я останусь.

Он остается. На всю ночь. Будил меня каждые несколько часов, задавал вопросы.

Моменты перед тем, как уснуть, наполнены видениями того, что могло произойти на той стоянке. Но каждый раз, когда я просыпаюсь с колотящимся сердцем и стучащей головой, он рядом.