Падение (ЛП)

Джейми едва оглядывается, прежде чем оставить меня одну в огромной плюшевой спальне, чтобы переодеться.

Я в красном. Ярко-красном, цвета сладкого яблока, отчего моя кожа кажется молочно-белой. Подол обтягивает верхнюю часть моих бедер, а вырез достаточно низкий, чтобы прикрыть соски. Сегодня я оставляю волосы естественными, позволяя им упасть на плечи.

Освещение в ванной комнате теплое, отчего мои волосы выглядят блестящими и гладкими, а кожа безупречной. Я — воплощение соблазнения с пухлыми розовыми губами, и когда густые темные ресницы и дымчатые глаза смотрят на меня в зеркало, я понимаю, что никогда не чувствовала себя такой непохожей на себя.

На меня смотрит Роуз, но даже ее уверенность поколеблена в таком месте, как это.

Маркус стоит спиной к окнам, его силуэт подсвечен городскими огнями. С прилизанными волосами и в дорогом костюме он выглядит как настоящий преступник.

Его темные глаза путешествуют по моему телу, но в них нет похоти, только жадность. Он не видит меня, он видит деньги.

— Так, это частная вечеринка? — спрашиваю я, глядя на темный горизонт позади него.

Маркус улыбается, снова обнимая меня за плечи. Я отмахиваюсь от его прикосновения. Если бы я не знала его лучше, если бы не видела того, что под его змеиной улыбкой, я бы подумала, что он искренен.

— Просто кучка бизнесменов из Нью-Йорка, — говорит он, стараясь, чтобы его голос звучал ободряюще. — Они хотят выпустить пар, вот и все. Повеселиться.

— Что за веселье? — Маркус открывает рот, чтобы ответить, но я опережаю его. — Говори правду, Маркус.

Он со щелчком закрывает рот, фальшивый лоск ускользает.

— Ты здесь только для того, чтобы хорошо выглядеть, Скарлет. Садись на колени, смейся над шутками, заставь их почувствовать себя особенными. Это все, о чем я прошу.

Но это не все, о чем он просит.

Их пятнадцать, все в костюмах и галстуках, в разных состояниях опьянения. Нас пять девочек, ну еще Бекка и Маркус конечно. В отличие от «Blush», здесь нет охраны и камер. Это только мы, и что происходит за закрытыми дверями пугает меня больше всего.

Мы выставлены напоказ, как скот, как шлюхи, как призы.

Здесь все по-другому. В клубе я все контролирую. Я выбираю, для кого танцевать. Здесь я чувствую себя куском мяса. Я просто развлечение, а не объект желания. Ничто в этом не наполняет меня уверенностью, которую я получаю от танцев. Вместо этого, меня переполняет гнев. Злость на Маркуса за то, что втянул меня в это, и злость на Бекку за то, что сидела рядом, но больше всего злость на себя за то, что принимала глупые решения. За то, что была такой упрямой и гордой, за то, что не приняла предложение Джастина, за то, что оставила его дома, а сама делаю такие глупые вещи.

Я отчаянно пытаюсь придумать выход, когда большая рука мягко обхватывает мое предплечье.

— Эй.

Я поворачиваюсь и смотрю на руку, обхватившую мою. Парень убирает ее обратно, и с застенчивой улыбкой засовывает в карман.

— Привет, — отвечаю я, поворачиваясь к нему лицом. Он светловолосый и голубоглазый, в накрахмаленной белой рубашке, и с ухмылкой, кажется привлекательным, а не самодовольным. — Роуз, верно?

Я киваю, и он улыбается еще шире. Обычно я улыбаюсь в ответ. Но я так нервничаю, что могу только кивнуть.

— Алек, — говорит он, протягивая мне руку.

Я пожимаю его протянутую руку, надеясь, что моя не вспотела от страха.

Он держит мою руку в своей, большим пальцем поглаживая тыльную сторону.

— Ты нервничаешь, Роуз.

Выдавив застенчивую улыбку, я закусываю нижнюю губу.

— Немного.

Алек пожимает плечами, добродушно улыбаясь.

— Не стоит. Мы все хорошие парни, — его щеки покрываются ямочками, когда он улыбается, голубые глаза блестят. — Могу я предложить выпить?

Я открываю рот, чтобы отказаться, но мои руки все еще дрожат, поэтому я решаю, что, возможно, выпить — хорошая идея.

— Конечно, — отвечаю я, моя рука на его руке, когда он ведет нас к бару в конце комнаты.

— Так чем же вы занимаетесь? — спрашиваю я, держа стакан в руках и стоя так близко, что чувствую запах дорогого лосьона после бритья на нем.

— Банковское дело, — отвечает он. — Мы прилетели из Далласа только вчера. Вылетаем завтра днем.

Разговор между мной и Алеком протекает легко. Через некоторое время мы садимся на огромный кожаный диван, и, играя роль хорошей девочки, я сажусь к нему на колени, обнимая его за шею. Я медленно потягиваю виски из стакана, наслаждаясь древесным, дымчатым вкусом на языке.

Я почти думаю, что смогу это сделать.

— Лучше? — спрашивает он, и в его голосе слышится смех.

Тепло алкоголя приятно ощущается в моем животе, и я улыбаюсь.

— Намного лучше.

Алек оказывается джентльменом. Его руки держатся подальше от запретных зон, и даже при том, что его глаза блуждают, он держит свой разговор уважительным и игривым. Но игривость и уважение не принесут мне денег.

Две девушки сидят напротив нас, а один очень счастливый мужчина сидит между ними, нюхая линии кокса с их грудей. Это как оживший фильм восьмидесятых. Я просто не уверена, куда я вписываюсь и с чего начать.

— У тебя чудесный цвет волос, — комментирует Алек, касаясь кончиков.