Падение Римской империи

Таким образом, путь Констанция к вершинам власти отнюдь не был легким. Ему приходилось бороться за каждый дюйм на этом пути; даже обретение им пурпура встретило оппозицию в Константинополе, и даже высшие политические круги Запада вряд ли отнеслись к этому спокойно. Женитьба на Плацидии сделала Констанция неуязвимым для соперников, но к власти он пришел, оставив за собой гору трупов. На момент его смерти в 421 г. все обладатели высших должностей являлись креатурами Констанция, а сам он находился в центре их политических расчетов (включая тех, кто вынашивал планы его смещения). Как в большинстве однопартийных государств, кронпринцев не было — Констанций позаботился об этом. Гонорий не имел способностей к политике, так что ею занимались подчиненные, занимавшие свои места в соответствии с новой негласной иерархией, которую учредил Констанций. Результатом стал политический хаос, продолжавшийся более десяти лет вплоть до середины 430-х гг., когда наконец восстановилась видимость порядка.

После Констанция: борьба за власть

Первый раунд борьбы оказался достаточно коротким — он продолжался от смерти Констанция до смерти Гонория, последовавшей менее чем через два года, 15 августа 423 г. В тот момент смысл игры по-прежнему заключался в завоевании и сохранении доверия властелина. Первенство в этом смысле принадлежало его сестре, которая имела то преимущество, что обладавший ею обретал императорский пурпур, а она становилась августой, когда ее муж — августом. Ей приходилось защищать как собственные интересы, так и ее сына от Констанция — Валентиниана, предполагаемого наследника трона. Однако он отнюдь не получал его автоматически. Система наследования, как мы видели в главе третьей, обычно основывалась на династическом принципе, но лишь в том случае, если существовал подходящий наследник, такой, который мог опереться на всеобщее согласие. Например, Варрониан, маленький сын императора Иовиана, исчез без следа после смерти своего отца, поскольку не оказалось никого, кто счел бы выгодным для себя защитить его претензии. Поэтому Плацидия ловко пристроилась к своему брату — до такой степени тесно, что Олимпиодор доносит до нас дыхание скандала, носившегося в воздухе:

«Расположение Гонория к собственной сестре после смерти ее мужа Констанция стало таково, что их безмерная любовь и частые поцелуи в уста внушили многим постыдные подозрения. Такая же затем родилась у них вражда друг к другу стараниями Спадусы и Элпидии (она была кормилицей Плацидии), которым она многое предоставила. Этим женщинам помогал и куратор Плацидии Леонтий, так что в Равенне начались частые раздоры (Плацидию окружало множество варваров, что получилось из-за ее союза с Атаульфом и брака с Констанцием), сопровождавшиеся побоищем обеих сторон. В конце концов эта самая вражда и ненависть, равная прежней любви, привели к тому, что Плацидия, осиленная братом, была сослана вместе со своими детьми в Византий» (fr. 38).

К несчастью, здесь мы зависим от краткого изложения рассказа Олимпиодора у Фотия, поэтому не вполне ясно, кто чью сторону занимал. «Спадуса» — по-видимому, ошибка вместо «Падусии», жены армейского командира по имени Феликс^{263}. Мы также знаем, что и другой видный военачальник, Кастин, был замешан в этом деле. Во фрагменте далее рассказывается о третьем командире, Бонифации, преемнике Гераклиана в Африке, сохранявшем лояльность Плацидии в трудные для нее времена. По крайней мере общие контуры ясны: Плацидия пыталась защитить позиции своего семейства, монополизируя привязанность брата, и небезуспешно искала поддержку в среде военных. Но возобладали интересы иных группировок, которые сумели отдалить друг от друга брата и сестру. В результате в конце 422 г. Плацидия отправилась в изгнание в Константинополь.

Интриги продолжались и в ее отсутствие, но они приостановились со смертью Гонория, случившейся за несколько дней до его тридцать девятого дня рождения. Все прежние ставки теперь потеряли силу, и на Западе начался второй раунд борьбы за власть.