Падение Римской империи

Появление среди них заинтересованного в их поддержке Антемия привело к тому, что вереницы галло-римских землевладельцев потянулись ко двору и были приняты новым императором. Мы знаем, что cursus publiais все еще функционировал, поскольку Сидоний воспользовался им во время своего путешествия для встречи с Антемием, находясь во главе галльской депутации. Антемий любезно их принял. Сидоний сумел добиться расположения двух самых влиятельных сенаторов Италии того времени, Геннадия Авиена и Флавия Цецины Деция Базилия, и с их помощью получил возможность 1 января 468 г. произнести панегирик в присутствии императора (Epist. I. 9). В результате он был назначен Антемием на высокий пост городского префекта Рима. Освященный временем механизм работал исправно: помышляя о своей карьере, честолюбивые магнаты стремились к императорскому двору, чтобы в начале нового царствования предложить свои услуги и получить в ответ щедрое воздаяние^{433}. Однако пустая возня вокруг властных полномочий в Галлии не могла внести даже минимального вклада вдело восстановления Западной империи.

Существовал лишь один план, который давал сколько-нибудь реальный шанс вновь вдохнуть жизнь в римский Запад; это был план отвоевания Северной Африки. Коалиция вандалов и аланов никогда не была принята в сообщество союзных Риму племенных объединений, первые признаки которого обозначились в середине V в. Договор 442 г., который признал завоевание этой коалицией Карфагена, был заключен в то время, когда дела у Аэция обстояли хуже некуда. Этот случай являлся исключительным в истории отношений вандалов и Римской империи, которые были проникнуты непримиримой враждебностью. Западная империя, как мы видели, начиная с 410-х гг. постоянно состояла в союзе с вестготами против вандалов и аланов; история последних после 450 г. тоже была исключительной. В противоположность вестготам или бургундам вандалы и аланы не присоединились к военной коалиции Аэция, которая воевала с Аттилой в Галлии в 451 г.; разумеется, их не привечали при дворе и не осыпали наградами в правление императоров Авита, Майориана и Либия Севера. Предводитель вандалов и аланов Гейзерих, безусловно, не являлся членом вышеуказанного сообщества, что самым ужасным образом доказал учиненный им разгром Рима при Петронии Максиме. Это событие отчасти было вызвано тем обстоятельством, что Максим аннулировал договор о браке сына Гейзериха, Гунериха, и старшей дочери Валентиниана III. После разграбления Рима в 455 г. вандалы продолжали тревожить своими набегами побережье Сицилии и острова в Средиземном море. Эти акции предпринимались главным образом ради наживы, однако у Гейзериха были еще и далеко идущие политические планы. Среди захваченной им в Риме добычи находились женщины из семьи Валентиниана III: его вдова Лициния Евдоксия и дочери, Евдокия и Плацидия. Евдокия была предназначена в жены старшему сыну Гейзериха, Гунериху. Вероятно, в 462 г. Евдоксия и Плацидия были отпущены в Константинополь, где Плацидия вышла замуж за римского сенатора по имени Аниций Олибрий, который прибыл в восточную столицу, спасаясь от римского погрома. После 462 г. Гейзерих намеревался сделать Аниция Олибрия наследником западноримского престола. С точки зрения вандала, было бы желательно, чтобы очередной западный император являлся свояком будущего короля вандалов: это был еще один путь к политическому признанию, к которому столь явно стремился Гейзерих^{434}.

История, которая привела вандалов в Северную Африку, была с римской точки зрения лишь отчасти менее достойной внимания, чем та, в результате которой вестготы и бургунды оказались в Галлии. Все три народа вынудили Римское государство заключить с ними договоры путем либо военной силы, либо угрозы ее применения. Если бы у западноримских имперских властей был выбор, они предпочли бы не иметь никаких дел ни с одним из этих народов. Настоящая проблема, подрывавшая стремление Гейзериха быть принятым в сообщество племенных объединений, заключалась не столько в чрезмерной дерзости этого стремления самого по себе, сколько в том факте, что он, как это ни было ужасно, овладел богатейшими и самыми плодородными провинциями Западной империи. Начиная с 440-х гг., кроме тех земель, которыми он уже владел в Северной Африке, Гейзерих захватил Триполитанию и ряд островов в Средиземном море. Его ежегодные набеги сеяли страх и трепет повсеместно вдоль италийской береговой линии. Разгром вандалов означал бы достижение одним сокрушительным ударом двух в высшей степени желанных целей, как то: выведение из строя одного из трех наиболее мощных варварских военно-политических образований на территории римского Запада и, что более существенно, возвращение неоценимого источника денежных поступлений в имперскую казну.