Падение Римской империи

Нечто подобное можно сказать и в отношении христианства. Христианизация, во-первых, средиземноморских стран и, во-вторых, более обширных областей Центральной, Восточной и Северной Европы в I тысячелетии иногда рассматривается как та трансформация, на которой падение Рима в целом никак не отразилось. Отчасти это мнение справедливо, однако оно может ввести в заблуждение. Христианская религия всегда развивалась (особенно в отношении церковных институтов) в соответствии с условиями того времени. Как мы видели в третьей главе, романизация христианства явилась важным историческим фактором в процессе христианизации империи. Благодаря императору Константину и его преемникам созываемые с начала IV в. под эгидой императора церковные соборы смогли выработать большинство догматов веры. Кроме того, Церковь выстроила совершенно особую иерархию епископов, архиепископов и патриархов; географическое расположение их резиденций во многом отражало имперскую административную структуру с ее местными и региональными центрами. Да и римские императоры-христиане ни на йоту не отступали от того самого притязания, которое выдвигали их предшественники-язычники, а именно, что власть им вручало божество — они просто переосмысливали это божество как христианского Бога. Поэтому, как им казалось, они имели полное право вступать в отношения с Церковью на всех уровнях. На деле они так и поступали, созывая соборы, издавая нормативные акты и вмешиваясь в назначение старших клириков.

Христианство, как оно развивалось внутри имперских структур, таким образом, очень сильно отличалось от того, каким оно было до обращения Константина, и исчезновение Римского государства опять-таки оказало на него очень серьезное воздействие. Прежде всего границы новых королевств в некоторых случаях не совпадали с границами позднеримского административного деления. Таким образом, епископы порой оказывались в одном королевстве, тогда как архиепископы — в другом. Один за другим архиепископы Арля (он находился на территории Вестготского королевства, однако его церковная юрисдикция простиралась на земли бургундов) попадали в опалу у своих королей, которые, питая подозрения в связи с их контактами по ту сторону границы, лишали архиепископов их постов. Кроме того, имели место перемены в интеллектуальной сфере. В римском обществе авторитетные миряне, которые были образованны не хуже (если не лучше), чем клирики, нередко принимали участие в диспутах о вере. Однако по мере того как широкая образованность сходила на нет, миряне в скором времени оказались не в состоянии этим заниматься, поэтому интеллектуальное пространство раннесредневековой Церкви стало исключительно клерикальным. Этого не случилось бы, если бы миряне оставались столь же образованными, как и клирики. Не менее важно и то, что короли на постримском пространстве унаследовали от своих предшественников притязания на авторитет в вопросах веры и присваивали себе право назначать епископов и созывать соборы. Результатом всего этого стало то, что христианство в те времена существовало в рамках неких образований, которые Питер Браун назвал «христианскими микрокосмами». Единой Церкви не существовало; более того, границы постримских королевств обусловили появление региональных церковных организаций, и эти общины на территории разных королевств практически не нуждались друг в друге^{497}.

Прежде всего возвышение средневекового папства как высшего авторитета для всего западного христианства невозможно себе представить без разрушения Римской империи. В Средние века папы стали играть в Церкви многие из тех ролей, которые римские императоры-христиане считали своей прерогативой, как то: издание нормативных актов, созыв соборов и осуществление (или инициирование) назначений на высокие должности. Если бы на Западе по-прежнему правили римские императоры, невозможно себе представить, чтобы папы сумели отхватить себе столько суверенитета. На Востоке, где все еще правили императоры, сменявшиеся один задругим патриархи Константинопольские, чей правовой и административный статус соответствовал статусу римских пап, считали для себя невозможным поступать иначе, нежели как покорные слуги императоров. Назначаемые по воле императора, они постепенно превратились в имперских чиновников, всецело покорных императорским повелениям^{498}.

Слагаемые краха

Формулируя свою собственную позицию по поводу причин краха Западной Римской империи, я понял, что вступил в противоречие с одной из старейших исторических традиций — по крайней мере в британской историографии. Так, Эдуард Гиббон подчеркивал значение внутренних факторов:

«Упадок Рима был естественным и неизбежным следствием чрезмерного величия. Процветание стало причиной кризиса; предпосылки распада умножались по мере увеличения масштабов завоеваний, и, как только время или военные поражения расшатали искусственные опоры, изумительное сооружение рухнуло под тяжестью собственного веса».