Падение Света

Прислуга и отряд дом-клинков Драконуса составили дезорганизованную и жалкую свиту Сына Тьмы и Азатеная. Поезд медленно продвигался на юг по харкенасской дороге. Капитан Айвис сражался с чувством стыда: казалось, личные проблемы его товарищей внезапно и жестоко вытащены на свет, на всеобщее обозрение. Переполненная повозка и два фургона с провизией и вещами представали караваном беженцев. Лошади бунтовали в упряжи, дом-клинки ругались, спотыкаясь в попытках продвигать фургоны сквозь снег и грязь. В пути раздавались — если раздавались вообще — лишь резкие, дерзкие и отдающие горечью слова.

Сумрак сгущался. Окруженный недовольными, Айвис боролся с унынием. Прикосновение огня осталось под кожей: теплота, до ужаса соблазнительная и мощная. «Она была Азатенаей, сказал Каладан Бруд. Его родня, сестра и мать Бегущих-за-Псами. Олар Этиль. Что она сделала со мной?»

Он щурился, глядя в спины Аномандеру и его здоровенному спутнику. Те беседовали, но тихо — капитан не улавливал ничего. «Милорд, нас затопило чужаками, и вздымающиеся воды холодны. Гражданская война стала призывом, и мы заражены алчными нуждами пришельцев. Они смотрят с презрением, разрушая все наши дела, только чтобы навязать нам чуждые цели. Их запах повсюду. Теперь любое желание кажется напрасным, порочным в самой сердцевине.

Я выслежу тебя, Олар Этиль. И тебя, Каладан Бруд. Пойду походом на прошлое, помешаю прибытию Т'рисс и ее отравленных даров. Вас не звали. Никого. Вы, боги лесов, рек и скал, дерев и неба — уходите прочь!

Не хочу видеть, как мы показываем пальцами на других, обвиняя в своих грехах. Но так будет. Уверен. Лицо стыда — никогда не свое лицо».

— Капитан.

Он увидел стража ворот Ялада рядом — фигура в обгорелом плаще, на лице еще видны ожоги. — Чего?

Младший мужчина чуть вздрогнул и отвел глаза. — Сир. Вы… вы думаете, они мертвы?

Айвис молчал.

Кашлянув, Ялад добавил: — Клинки страшатся… возмездия.

— Они не вернутся, — рявкнул Айвис. — А если и вернутся, то на них нападал Каладан Бруд, а не мы с тобой. Да и какой у нас был выбор? Они перебили бы всех. — Но, еще не закончив, он вспомнил о тайном желании, снедавшем его целые месяцы — увидеть, как Дом сгорит с обеими дочерями внутри.

«Бездна побери, она, должно быть, коснулась души задолго до той ночи. Ее огонь незаметно курился, питая во мне худшее.

Нами всеми манипулировали? Всей гражданской войной? Может быть, виновных поистине надо искать не среди нас…»

— Сир, я имел в виду лорда Драконуса.

Айвис вздрогнул. Нахмурился. — На вас не падет ничего, Ялад. Будьте уверены. Я предстану перед лордом один. Возьму всю ответственность.

— При всем уважении, сир, мы не согласны. Никто из нас.

— Тогда вы глупы.

— Сир, что случилось с леди Сендалат?

— Она сломлена.

— Но… то, другое? Дитя…

Айвис покачал головой: — Хватит. Не будем говорить о нем.

Кивнув, Ялад отстал, оставив Айвиса наедине с думами. Увы, это было не очень кстати. «Ребенок не заслужил порицания. Конечно же, среди всех новорожденные — самые невинные. Нет такой вины, чтобы пристала к ней. Как, полагаю, и к не желавшей того матери.

Ах, Сендалат, ты стала самой оскорбленной из заложниц, твоя участь жжет нам глаза, насмехаясь над обетами защитить тебя. Вина на мне, я был вместо лорда Драконуса, и я не раз, не два подвел тебя.