Падение титана, или Октябрьский конь

— Надеюсь, ты продолжишь учебу, Октавий, ибо я думаю, что твое назначение — не воевать, — сказал великий человек, очень усталый и необычно взволнованный.

— О, разумеется, Цезарь. Я беру уроки у Марка Эпидия и Ария из Александрии, чтобы отшлифовать риторику и досконально освоить законоведение, а Аполлодор из Пергама помогает мне совершенствовать греческий. — Он приуныл. — Мой греческий немного улучшился, но как бы я ни старался, все еще не могу думать на нем.

— Аполлодор старик, — сказал Цезарь, хмурясь.

— Да, но он уверяет меня, что еще вполне крепок для путешествий.

— Тогда возьми его с собой. И начни обучать Марка Агриппу. Я хочу, чтобы этот молодой человек сделал себе карьеру, как военную, так и публичную. Кстати, Филипп организовал для тебя в Брундизии кров? Гостиницы будут переполнены.

— Да, меня примет его друг Авл Плавтий.

Цезарь засмеялся и вдруг стал похож на мальчишку.

— Как удобно! Значит, ты сможешь приглядывать за деньгами.

— За деньгами?

— Для войны нужно много миллионов сестерциев. Чтобы у армии хватало сил на походы и битвы, ее надо кормить, — с полной серьезностью объяснил Цезарь. — Предусмотрительный генерал, начиная кампанию, берет с собой все деньги, какие только возможно, ибо сенат становится очень прижимистым, когда проситель далеко. Поэтому мои миллионы сестерциев сейчас находятся в хранилищах Оппия, соседствующих с домом Плавтия.

— Я присмотрю за ними, Цезарь, даю тебе слово.

Короткое рукопожатие, легкий поцелуй в щеку, и Цезарь ушел. Октавий стоял, глядя на пустой порог с какой-то болью в сердце, природы которой не мог определить.

Еще одна маленькая хитрость царя Рима, думал Марк Антоний накануне празднования Луперкалий. В этом году будут участвовать три команды. Антоний возглавит команду луперков от рода Юлиев.

Луперкалий — древнейший, самый любимый римлянами праздник, длившийся несколько дней. Его архаичные ритуалы были с сексуальным подтекстом, и благонравная часть римлян высших классов предпочитала их не видеть.

На склоне Палатинского холма, близ Большого цирка и Бычьего форума, имелась небольшая выемка с родником, именовавшаяся Луперковой пещерой. Там, где по соседству с алтарем духу местности стоял старый дуб (а много раньше фиговое дерево), волчица кормила покинутых близнецов Ромула и Рема. Ромул потом основал на Палатине первый город и казнил своего брата за какое-то странное преступление, описываемое как «перепрыгивание через стены». Одна из овальных, крытых соломой хижин времен Ромула еще сохранилась на Палатине, и с тех пор римляне весьма почитали Луперкову пещеру и молились там духу местности, духу Рима. То, что происходило более шестисот лет назад, продолжало жить, особенно в дни празднования Луперкалий.

Члены трех коллегий луперков, все абсолютно голые, встретились возле пещеры, где убили достаточное количество козлов и одного кобеля. Три префекта луперков из рода Юлиев, Фабиев и Квинктилиев наблюдали за своими командами, пока те резали горло жертвам. Потом окровавленные ножи были вытерты об их лбы, а они громко хохотали в этот момент — так полагалось по ритуалу. Марк Антоний хохотал громче остальных двух префектов, смахивая кровь с глаз, пока члены его команды не вытерли кровь кусками шерсти, смоченными в молоке. Козлов и кобеля освежевали, окровавленные шкуры разрезали на полосы, и все луперки повязали их на бедра так, чтобы достаточно длинный кусок этой ужасной повязки болтался в районе паха.

Очень немногие из тысяч и тысяч римлян, пришедших на Луперкалий, могли видеть эту часть церемонии сквозь просветы между ярусами домов и храмов. Пустынный некогда Палатин теперь был заселен. После того как луперки прикрыли свои чресла, им поднесли маленькие соленые лепешки, испеченные из ячменной муки в честь безликих божеств, защищавших народ Рима. Лепешки пекли весталки, на них шло зерно первых колосьев прошлого урожая. Козлов и кобеля убивали, чтобы обеспечить луперков одеждой, хотя бы и номинальной. Затем тридцать мужчин атлетического сложения легли на землю и съели лепешки, запивая их разбавленным вином. Угощение скудное, потому что луперков ожидал кросс в две мили.

С Антонием во главе они спустились по лестнице Кака в огромную толпу внизу и, смеясь, стали размахивать длинными концами повязок. Путь для них был расчищен. Они начали свой пробег вверх по Палатину со стороны Большого цирка, обогнули угол, выбежали на широкую Триумфальную дорогу. Потом вниз к Церолитному болоту, затем вверх по холму к высоте Велия, примыкающей к Палатину в верхней части Римского Форума, вниз по Форуму к ростре на Священной дороге, затем пробежали обратно небольшое расстояние и закончили бег у первого храма Рима, маленькой старой Регии. С каждым футом пути бежать становилось все труднее, ибо коридорчик в людской толчее был узким даже для одного бегуна, а орды людей бросались к нему, чтобы он ударил их длинным концом повязки.