Падение титана, или Октябрьский конь

— Не совсем пуста, но и не полна. Я не хочу опустошать ее полностью. По традиции золото остается нетронутым, вот и пускай остается. Однако доклады плебейских эдилов вызывают тревогу, — сказал Октавиан, обнаруживая, что он уже занимается своими обязанностями вплотную. Этот консул хотел знать обо всем. — В прошлом году урожай был плохим, а в этом он еще хуже. Не только в наших зерновых провинциях, но повсюду, от западного океана и до восточного. Нил не разлился, Евфрат и Тигр спокойны, нигде не было весенних дождей. Колоссальная засуха. Поэтому моя астма активизировалась.

— Но меньше, чем раньше, — успокаивающе заметил Агриппа. — Вероятно, с возрастом она вообще пройдет.

— Надеюсь. Я не хочу появиться в палате с посиневшим лицом и со свистами в легких. Но я должен там появиться. Впрочем, сильные приступы стали вроде пореже.

— Я принесу жертву Салюс, богине здоровья и благополучия.

— Я это делаю каждый день.

— А как с урожаем? — вернулся к прежней теме Агриппа.

Он понял намек: ему тоже следует ежедневно приносить жертву Салюс.

— Кажется, его не будет совсем. Никакого. Имеющееся зерно взлетит в цене. Поэтому Квинт Педий должен будет ввести некоторые чрезвычайные меры и провести закон, запрещающий продажу зерна частным торговцам до предложения его государству. Вот почему я берегу деньги казны. В мою стратегию не входит ухудшение дел в коммерческой жизни, но зерно — это особая вещь. Несмотря на переселение черни в колонии, проведенное по инициативе отца, на бесплатное зерно выпущено сто пятьдесят тысяч талонов, и мы должны отоварить каждый из них. Цицерон и Марк Брут не согласятся со мной, но мне важнее мнение неимущих: они поставляют Риму солдат.

— Почему бы не выплатить премии «досками», Цезарь?

— Потому что это вопрос принципа, — ответил Октавиан тоном, не допускающим возражений. — Или я правлю сенатом, или сенат управляет мной. Если бы там имелись мудрые люди, я был бы счастлив выслушать их, но сегодняшний сенат — это лишь фракции, глупые трения.

— Ты хочешь ликвидировать его? — спросил пораженный Агриппа.

Октавиан был шокирован ничуть не меньше.

— Нет, никогда! Я только должен переобучить его, Агриппа, но это не сделаешь в один день и даже в одно консульство. Сенат обязан рекомендовать только то, что разумно, и не соваться в дела магистратов. Они исполнители, им нужна сильная власть.

— В таком случае как мы поступим с «досками»?

— Пусть остаются там, где лежат. Обстановка ухудшится, прежде чем сделаться лучше, и мне нужно иметь резерв денег для обстоятельств, более напряженных, чем те, что создают засуха и Марк Антоний. Завтра в это время я стану сыном Цезаря по закону lex curiata, а это значит, что все его состояние сосредоточится в моих руках. За вычетом его дара римлянам, я эти деньги немедленно уплачу. Но больше не трону ни сестерция из того, что он мне оставил, будь то «доски» или какой-то иной капитал. В данный момент Рим у меня в руках, но ты думаешь, я не понимаю, что это совсем не надолго? А подобные Антонию моты просто бедствие для римской казны. — Он с удовольствием потянулся, улыбаясь улыбкой Цезаря для одного лишь Агриппы. — Хотел бы я заполучить Общественный дом под контору. Мой дом слишком мал.

Агриппа усмехнулся.

— Купи дом побольше, Цезарь. Или проведи выборы, стань великим понтификом.

— Нет, пусть им остается Лепид. Я присмотрел дом побольше, но не как Общественный. В отличие от отца у меня нет желания шлепнуть по римской заводи так, чтобы от нее остались лишь брызги. Он по своей натуре любил эффекты. Ему доставляло удовольствие производить фурор. У меня этого нет.

— Но ты должен уплатить легионам больше трехсот миллионов, — возразил Агриппа, которому не давали покоя невероятные размеры премий. — Это двенадцать тысяч талантов серебра. Не понимаю, как ты это сделаешь, не используя «доски».

— Я не все заплачу, — невозмутимо ответил Октавиан. — Только половину. Остальное я буду им должен.

— Тогда они переметнутся!

— Я поговорю с ними и объясню, что постепенные выплаты гарантируют верный доход, особенно с десятью процентами прибыли. Да не волнуйся ты так, Агриппа, я знаю, что делаю. Я уговорю их.

Этот уговорит, с благоговением подумал Агриппа. Нет, каким плутократом он стал бы! Аттику нужно хорошо сторожить свой прудок.