Падение титана, или Октябрьский конь

Да, у меня будет сын, но Цезарь меня не любит. Я полюбила его, как только увидела, — такого высокого, такого красивого, так похожего на бога. Я не ожидала, что он будет выглядеть как Осирис. Старый и молодой одновременно, отец и муж. Полон силы, величия. Я для него лишь обязанность. Выполнив эту обязанность, он сделает что-то в своей земной жизни, что поведет его в новом направлении. В прошлом он любил. Когда он не знает, что я наблюдаю за ним, его боль становится видимой. Наверное, они все ушли — женщины, которых он любил. Я знаю, что его дочь умерла при родах. Но я не умру при родах. Правительницы Египта никогда не умирают при родах. Хотя он боится за меня, ошибочно принимая мою внешнюю хрупкость за внутреннюю, я сделана из хорошего материала. Я доживу до глубокой старости, как и подобает дочери Амуна-Ра. Сын Цезаря из моего чрева состарится, прежде чем получит возможность править вместе со своей женой, а не с матерью. Но он не будет единственным нашим ребенком. Я еще должна родить Цезарю дочь, чтобы наш сын мог жениться на своей кровной сестре. Потом пойдут другие дети — мальчики, девочки. Все переженятся, и все будут плодовиты.

Они образуют новую династию, дом Птолемея Цезаря. Сын, которого я ношу, построит храмы по всей реке, и его тоже провозгласят фараоном. Мы вместе будем выбирать быка Бухиса, быка Аписа и каждый год будем брать показания ниломера на Элефантине. Поколение за поколением разливы Нила будут обильными. При Птолемеях Цезарях страна никогда не узнает нужды. Земля Осоки и Пчелы вернет себе прошлую славу и все свои прежние территории: Сирию, Киликию, Кос, Хиос, Кипр и Киренаику. В этом ребенке заключено будущее Египта, в его братьях и сестрах — богатство таланта и гения.

Когда пять дней спустя Ха-эм сказал Клеопатре, что Нил собирается подняться на двадцать восемь футов, она даже не удивилась. Это был идеальный разлив, а ее ребенок будет идеальным. Сын двух богов, Осириса и Исиды, — Гор, Харерис.

3

Война в Александрии продолжалась до ноября, но ограничивалась западной стороной Царской улицы. Евреи и метики оказались бесстрашными воинами, они сколотили собственные боевые отряды и превратили свои литейные и скобяные цеха в оружейные фабрики. Серьезный урок для александрийцев — македонцев и греков, сосредоточивших все неприятно пахнущие производства, связанные с металлом, в восточной части города, где жили все умелые работники по металлу. Скрипя зубами, истолкователь повелений фараона был вынужден потратить некоторую часть городских фондов на закупку оружия в Сирии. Он уговаривал всех, кто жил на западной стороне и умел работать с металлом, начать делать мечи и кинжалы.

Ахилла несколько раз предпринимал атаки через ничейную землю, но безуспешно. Солдаты Цезаря с легкостью отражали наскоки, кроме того, в них зрела ненависть к надоедливым, словно мухи, врагам.

В начале ноября Арсиное и Ганимеду удалось бежать из дворца. Арсиноя надела кирасу, шлем, наголенники и, размахивая мечом, принялась воодушевлять павших духом александрийцев. Она достаточно надолго овладела всеобщим вниманием, что позволило Ганимеду подобраться к Ахилле и беспрепятственно его убить. Уцелевший истолкователь повелений фараона тут же сделал Арсиною царицей, а Ганимеда произвел в генералы. Умный ход. Ганимед был рожден для такого дела.

Новый генерал приказал впрячь волов в лебедки, регулирующие подъем шлюзных ворот, и перекрыл доступ воды к районам Дельта и Эпсилон. Район Бета и Царский квартал водоснабжения не лишились. Потом, используя искусную комбинацию однообразного механического человеческого труда и колесо старого Архимеда, Ганимед закачал в трубы соленую воду из Кибота, сел и стал ждать.

Через два дня, в течение которых вода становилась все более соленой, римляне, евреи и метики поняли, что произошло. Они запаниковали. Цезарь был вынужден лично заняться возникшей проблемой. Он вскрыл мостовую посреди Царской улицы и выкопал глубокую яму. Как только она наполнилась пресной водой, кризис миновал. Вскоре на каждой улице Дельты и Эпсилона появилось столько колодцев, словно там поработала армия кротов. Всеобщее восхищение Цезарем дошло до того, что его стали считать полубогом.

— Мы сидим на известняке, — объяснил он Симеону и Кибиру, — в котором всегда есть слои пресной воды, потому что он достаточно мягкий и легко разъедается подземными потоками. Как-никак рядом с нами самая большая в мире река.