Падение Тициана. Эра бессмертных

— Поднимай нас, — обратился он к Квину, и вся группа без промедлений отправилась в сторону ближайшего лифта. Попутно они надели на себя инженерные жилеты и каски, чтобы в момент остановки лифта всё выглядело максимально привычно. К слову, последние лифты шли почти порожняком, поэтому группа без особых усилий разместилась внутри, слившись с дюжиной местных трудяг. Спустя ещё несколько минут Виктор со своей охраной наконец покинул территорию шлюза, оказавшись прямо над Бэттери-парком в верхнем городе прямо перед огромным небоскребом корпорации ЭДЖИ.

— Прямо ирония судьбы какая-то, — обреченно заключил Лиам.

— Твой пилот на связь не выходил? — решил уточнить Виктор.

— Нет. У меня связи вообще нет, похоже, всю округу глушат, — ответил Лиам. — Может, если подняться на крышу, будет сигнал?

— Попытка не пытка, — согласился Виктор. — Давай, Билли, веди нас. Надеюсь, демонстрантов уже нет.

— Похоже, здесь вообще никого нет, — ответил Билли и выдвинулся в сопровождении двух самых крупных охранников прокладывать путь к родному офису.

В то же время лифт полишлюза уже прибыл на нижний уровень, и четверо друзей, пробиваясь сквозь вооруженную толпу, направились в сторону центральной пристани. Именно там, судя по камерам, находились Леди Грей и давний друг Луиса Максимилиан Дин, он же Бородач. Собравшаяся публика вызывала крайне противоречивые эмоции. Тела большинства из них были искалечены и изуродованы. Жизнь в мире без законов и правил была жестока и зачастую несправедлива. За неосторожный взгляд могли лишить глаза. А за излишнюю дерзость — даже руки. Конечно же, ценность конечностей тоже уже не была прежней. Роботизированные имплантаты во многом были даже лучше оригиналов. Но от этого вся эта картина не становилась более радужной. На лицах этих людей незримой печатью отражались боль и ужасы места, которое они называли домом. Женщины стояли наравне с мужчинами. На роботов-Пионов впопыхах цепляли дополнительную амуницию и боеприпасы.

— Как ей это удалось? — едва слышно удивлялась Эллис. — Как она заставила их выйти сюда на верную смерть?

— Её уважают, — с ходу ответил Луис, — и боятся.

— Больше чем смерти? — переспросила девушка.

— Уверен, ты переоцениваешь страх смерти, — улыбнулся Луис. — Большинство из нас с ним живут с самого детства. Тебе, наверное, трудно такое понять. То чувство, когда ты постоянно живешь в страхе. Просыпаешься, засыпаешь. Ты не строишь планов на будущее, потому что не знаешь, закончится ли настоящее. И каждый свой шаг, каждое слово ты пропускаешь через один и тот же фильтр — выживу ли я после этого или нет. В какой-то момент просто перестаешь улыбаться, ведь улыбка — признак слабости. Перестаешь смотреть в глаза прохожим. Ведь каждый неверный взгляд может быть расценен как вызов. А верных взглядов попросту не бывает. В какой-то момент этот извечный страх попросту становится частью тебя. Такой же, как хмурые брови или усталый взгляд. Ты больше его не сторонишься, не вздрагиваешь при его виде. Прыгаешь в парящий состав на полной скорости не потому, что тебе не страшно, а потому что это так же страшно, как и вся твоя жизнь. И этот риск смерти ничуть не выше, чем в «Серых грезах», на «сером» рынке или у портовых торгашей. Сила «серых» не в храбрости. Наша сила — в страхе.

— Это ужасно… — Эллис едва слышно комментировала слова друга.

— Не так, как может показаться на первый взгляд, — поспешил утешить подругу Луис. — Вон, смотри, мне кажется, я его вижу.

Проводник бросился сквозь толпу в направлении возвышенности, с трудом пробиваясь через тесный строй собравшихся. Наконец он выбрался из толпы прямо напротив «серых» лидеров.

— Бородач! Ты что здесь делаешь? — с криком возмущения бросился он к другу.

— Ну, как-то всё закрутилось, — начал было оправдываться Максимилиан. — Ты же когда ушел, к нам Патриция зашла, и слово за слово. В общем, вариантов было не много. О, Квин, и ты здесь? — обрадовался он появлению ещё одного друга.

— Куда же вам без меня? Затопчут ведь, — Квин самодовольно улыбался на фоне низкорослых друзей.

— Ладно, Макс, — Луис перешел на пониженные тона, — у тебя же есть план?

— Конечно! — тут же среагировал мужчина, обратившись к товарищу за спиной, он спустя мгновение выдал всем гостям по новенькому громоздкому автомату.

— Да не такой план! — растерялся Луис. — Когда мы дадим дёру отсюда?

— Луис, — снисходительно начал Бородач, — нет, не в этот раз. Я здесь до конца.

— Какого черта? В смысле? — не мог поверить в услышанное проводник. — Это не наша война, Макс.

— А чья она? — переспросил Дин. — Патриция заключила сделку. Дети нижнего мира будут спасены.

— Какие дети, Макс? — едва не крича продолжал Луис. — У тебя нет детей!

— Такие же, как мы, Луи! — Максимилиан снисходительно улыбнулся. — Они будут жить наверху! Какой-нибудь маленький Луис и Майкл Дин не будут бороться за жизнь каждый день! Не будут грабить, воровать, запрыгивать в эти чертовы поезда с надеждой, что в этот раз не оторвет ногу! Разве этот образ не стоит жизни пропитого старика?