Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима

Магомет был не в полном вооружении, и хотя его шея, руки и туловище были покрыты тонкой золоченой кольчугой, вроде той, которую носил граф Корти, но на ногах у него виднелись широкие шелковые шаровары, стянутые на икрах, и красные остроконечные башмаки. Кроме того, в руках у него была нагайка с тяжелой рукояткой. Если бы Константин увидел его в эту минуту, то узнал бы в нем инженера, который утром разбивал траншеи.

Один из придворных встретил Магомета обычным образом — распростерся перед ним на полу, ожидая приказаний.

— Подай мне воды, я хочу пить, — произнес султан.

Когда его желание было исполнено, он прибавил:

— Позвать князя Индии!

Старик явился в своем обычном костюме: в черной бархатной одежде, в такой же шапочке, широких шароварах и туфлях. Его волосы и борода были гораздо длиннее, чем в то время, когда он жил в Константинополе; поэтому он казался старше и дряхлее. Он преклонил колени пред султаном, бросив проницательный взгляд на своего повелителя.

— Можешь идти, — сказал Магомет, обращаясь к придворному, и, оставшись вдвоем с князем Индии, он произнес со сверкающими глазами: — Бог велик, все для него доступно! Никто не может сказать «нет», когда Он говорит «да». Никто не может ему сопротивляться. Радуйся со мною, князь, Бог на моей стороне. Его могучий голос — в громе моих пушек. Радуйся, князь, Константинополь мой; его башни, пережившие столько веков, и стены, обратившие в бегство стольких победителей, дрожат. Я сотру их с лица земли. Город, бывший твердыней врагов истинной веры, я в одну ночь обращу в ислам. Из церквей я сделаю мечети. Радуйся, князь, встань и радуйся со мной, что Бог избрал меня орудием великих дел.

Он схватил со стола меч Соломона и, размахивая ям, стал ходить взад и вперед.

— Я радуюсь вместе с тобой, государь, — отвечал старик, поднимаясь с пола и ожидая, чтобы прошел первый порыв радости Магомета, так как знал, что призван им для какого-нибудь серьезного дела.

— Скажи, — произнес наконец Магомет, останавливаясь перед ним, — указали ли звезды тот день, когда я могу пойти на приступ Константинополя?

Князь Индии молча удалился и через несколько минут принес гороскоп, который передал султану.

— Вот решение звезд, — сказал он.

Магомет не посмотрел на изображенные знаки или на их соединение, а только взглянул на число, стоявшее в центре.

— Двадцать девятое мая, — промолвил он, насупив брови. — Еще пятьдесят три дня. Клянусь Аллахом, Магометом и Христом, если от этого крепче клятва, что я не знаю, чем наполнить это время. Через три дня мои пушки снесут башни вокруг ворот святого Романа, а мои люди наполнят землей ров. В три дня я буду готов к приступу.

— Может быть, мой повелитель слишком полагается на свои силы и мало учитывает средства защиты противников, быть может, ему предстоит гораздо более труда, чем он предполагает, чтобы довести до конца осаду?

Магомет бросил взгляд на своего собеседника.

— Может быть, — сказал он, — звезды открыли тебе то, что надо еще сделать для взятия города?

— Да.

— И звезды дозволили тебе поведать мне об этом?

— Мой повелитель должен расставить по разным местам свои пушки. Надо поставить две против Золотых ворот: одну — против Калигарских и по две — против Селимврийских и Адриаиопольских. На прежнем месте останется у тебя семь. Ты, мой повелитель, не должен вместе с тем ограничивать атаки со стороны суши; самая слабая сторона в городе — гавань, и против нее надо обратить хоть два орудия.

— Но! — воскликнул Магомет. — Укажут ли мне звезды путь в гавань, уничтожат ли они цепь, заграждающую ее, и сожгут ли или потопят неприятельский флот?

— Нет. Это дело твоих геройских подвигов.

— Ты требуешь от меня невозможного.

— Разве крестоносцы были могущественнее и искуснее тебя, мой повелитель? — произнес с улыбкой старик. — Во всяком случае, я знаю, что излишняя гордость не помешает тебе научиться у них добру. На пути к святому городу они осадили Никею и вскоре убедились, что не могут взять этого города, не овладев сначала озером Аскаиием. Поэтому они перетащили свои суда по земле и спустили их в озеро.

Магомет задумался.

— Если ты, мой повелитель, — продолжал князь Индии, — не распределишь своих пушек по разным местам и ограничишь свою атаку воротами святого Романа, то в день приступа неприятель сосредоточит против тебя весь свой гарнизон; если же гавань останется во владении греков, то ничто не помешает генуэзцам Галаты оказать им помощь. Мой повелитель получает сведения от этих изменников днем, но он не знает, что они ночью поддерживают отношения с Византией посредством флота. Если они изменяют одной стороне, то почему же им не изменить и другой. Не забывай, государь, что они такие же христиане, как греки.

Султан опустился в кресло и погрузился в тяжелую думу.

— Довольно, — сказал он наконец, вставая, и, устремив свои пытливые глаза на князя Индии, прибавил: — А какие звезды поведали тебе эти тайны?