Наумов. – Я думаю, что так было доложено Горемыкиным: он был представитель большинства. Затем, на 26-е января у меня записано так: «Смена государственного контролера. Вместо Харитонова – Покровский: прекрасный человек!… 2 1/2 часа – Совет Министров. Журнал заготовлен: об ассигновании, по высочайшему повелению, в распоряжение Штюрмера и Хвостова (у меня так записано) 5 миллионов рублей в безотчетное распоряжение. Возмущение общее! Вынужден был дать подпись. Решение бесповоротное – протестовать – в пятницу подать заявление… Разговор по этому поводу с Покровским, который зашел прямо из Мариинского дворца в мой кабинет. На него произвело подавляющее впечатление. Он в первый раз попал в заседание Совета Министров. Мы решили вместе подумать…» Это было 26 января 1916 года. Потом дальше занесено у меня в книжке следующее: «Решение уйти – бесповоротно». Меня ужас просто взял! Я работал в верховной комиссии, был участником такой комиссии, которая обследовала целый ряд дел, и потом мне пришлось самому попасть в состав Совета Министров и быть невольным участником, с моей точки зрения, – полного беззакония!… Но затем, дальнейшее: 29 января переговоры по телефону были с Покровским, относительно этих 5 миллионов. Покровский мне сообщил, что Штюрмер решил сам заявить о контроле 5 миллионов. Затем было заседание Совета Министров 29 января, Штюрмер действительно заявил в этот день о высочайшем повелении подчинить пятимиллионный расход государственному контролю…
Иванов. – Значит, эта сумма была выдана.
Наумов. – Нет. Он затем совсем отказался… 27-го у меня был разговор с князем Васильчиковым – членом Государственной Думы, который ко мне зашел в кабинет. Я к нему всегда относился с большой симпатией… Я ему сказал все откровенно, по поводу составления журнала о 5 миллионах. Я был возмущен и был рад, когда в Государственной Думе после этого сделано было всенародное заявление о 5 миллионах… По этому поводу, в Совете Министров было заявлено о том, что как это странно, что некоторые вопросы, которые носят чисто конфиденциальный характер, делаются достоянием широких масс…
Председатель. – Это не Штюрмер сделал такое заявление?
Наумов. – Я не помню… Позвольте мне докончить об этих 5 миллионах. 1-го февраля в одном частном доме я встретился с В.Н. Коковцовым. Он говорил об этих пяти миллионах. Видимо очень сочувственно отнесся к нашему с Покровским поведению. Он хорошо всегда относился к Покровскому. Я лично не знал, на что, собственно, требовались эти огромные суммы, никто не был предупрежден… Может быть, некоторые и знали, но я не знал. Граф Коковцов мне сообщил, что таковая сумма предназначалась на предвыборную агитацию. При чем вот что у меня записано: «Горемыкин сначала Хвостову отказал, а теперь это прошло». Далее у меня, отмечено: «5 февраля было заседание Совета Министров, где требовался некоторый аванс от Совета Министров царицынскому заводу». Я тогда заявил, что как бывший член верховной комиссии, обследовавшей специально дело царицынского завода, совершенно определенно протестую против каких-либо авансов, так как я познакомился недавно детально с положением царицынского завода. Против этого было видимое, как у меня записано, неудовольствие со стороны адмирала Муравьева…
Председатель. – Было отказано в авансе?
