Падение царского режима. Том 2

Голицын. — Я должен это говорить, хотя мне тяжело немножко выдавать.

Председатель. — Мы переживаем исключительное время. Перед вами совершенно исключительная Комиссия, так что эти маленькие вопросы, которые вы поднимаете, вопросы отношения к вашим бывшим товарищам по кабинету — выдавать или нет, должны отступить на задний план перед вопросами о том, что вы занимали пост министра в исторический момент. Вы сами имели некоторые тяжелые переживания, совершенно исключительного свойства; исторические задачи, которые стоят перед Россией, которым вы можете служить своим правдивым показанием, по-моему, они диктуют вам ответ.

Голицын. — Я скажу, что мысль Протопопова сводилась к тому, чтобы жить без думы. Когда я на это возражал и говорил, что «если бы был теперь роспуск, что же вы думаете, что новый состав будет лучший, чем бывший? Нет, он в десять раз будет хуже. Затем, выборы были бы даже незаконными, так как большинство выборщиков не находятся на месте и не могли бы принять участия». Он говорит: «Да, я уверен, что состав думы был бы еще хуже этого. Япония одиннадцать раз распускала парламент, и мы распустим». Вот был его взгляд на государственную думу. Но я думаю, он сам вам повторит то же самое.

Председатель. — Значит, князь, позвольте вас понять таким образом, — я возвращаюсь несколько назад, — что к переменам в составе государственного совета, к его укомплектованию на этот год, вы никакого отношения не имели?

Голицын. — Я участия никакого не принимал, я узнал post factum.

Председатель. — Скажите, пожалуйста, — я несколько передвину ваше внимание дальше, — мы переходим к февралю. Какие важные вопросы государственного значения в течение февраля стояли перед вами, как перед председателем совета министров, и перед отдельными министрами?

Голицын. — Я считал, что самый важный вопрос — продовольствие и транспорт. Как я докладывал, по этому поводу у нас ежедневно были собрания, которые продолжались очень долго.

Председатель. — То-есть в порядке частного совещания?

Голицын. — Каждый приносил с собой те сообщения, которые получались от разных учреждений, из провинции, и тут же обсуждались.

Председатель. — Протопопов принимал участие?

Голицын. — Никогда.

Председатель. — Вы придавали значение вопросу о продовольствии, но разве министр внутренних дел не был заинтересован в этом?

Голицын. — Он в совете министров на этих совещаниях не был. Каждый раз он отговаривался тем, что он очень занят. Так и тут он уклонялся от того, чтобы присутствовать. Обыкновенно тут бывали: военный министр, морской министр, министр земледелия, путей сообщения.

Иванов. — Князь, вам, вероятно, было известно, что Протопопов желал объединить дело продовольствия в руках министра внутренних дел. Значит, он был заинтересован?

Голицын. — На мой взгляд, министр внутренних дел не может быть не заинтересован в деле продовольствия, но откровенно скажу, что я нисколько не жалел об отсутствии Протопопова в совещаниях, потому что он всегда вносил некоторый разлад.

Олышев. — А вы не задавали вопроса Протопопову, почему он, в качестве министра внутренних дел, не участвует в этих частных совещаниях по поводу продовольствия?

Голицын. — Нет.

Олышев. — Значит, вам сразу была ясна личность Протопопова, и вам было все равно, будет он бывать или нет?

Голицын. — Я очень сочувствовал тому, что он не бывал.

Председатель. — Значит, в то время, которое тогда переживала страна, вы не отметили в своих докладах главе верховной власти, что этот министр внутренних дел ведет какую-то закулисную свою линию и, даже можно сказать, интригу?

Голицын. — Совершенно верно, совершенно верно. Я именно это имел в виду, у меня было такое чувство. Я так предполагал и потом даже узнал, что он часто ездил в Царское Село, но не к государю, а к Вырубовой, и через нее влиял на государыню. Когда я говорил государю, что необходимо Протопопова уволить, я указал, что у председателя совета министров должен быть такой министр внутренних дел, которому он мог бы верить, как самому себе, — Протопопову же, я сказал государю, я не доверяю.

Председатель. — У вас был какой-нибудь кандидат на этот пост?

Голицын. — Нет.

Председатель. — В каких же делах государственных вы, как председатель совета министров, видели и чувствовали, что некоторое противодействие есть?

Голицын. — Что противодействие — я не скажу, потому что совет министров в мое время рассматривал те представления, которые поступали от министра внутренних дел и, главным образом, мы занимались продовольственным делом. Но из разговоров с Протопоповым я заключил, что он далеко не все мне говорил. Некоторые факты освещал не с настоящей точки зрения.

Председатель. — В какой области?

Голицын. — В области министерства внутренних дел и состояния в России продовольствия. Одним словом, этому человеку я не вполне доверял.