Падение царского режима. Том 3

Белецкий. — Если разрешите, я вам сейчас расскажу. Дело в том, что это было в политическом отделе. Я не был знаком с вопросом о масонах, был знаком только с литературой, как все мы знакомы, до назначения своего директором департамента полиции. Впервые я познакомился тогда, когда великому князю[*] было угодно меня спросить по этому вопросу. Я потребовал справку — это было на первых порах моего директорства, потребовал все материалы и натолкнулся на три большие записки. Они представляли собою историю масонства в общих чертах, написанную довольно живо, потому что писал ее Алексеев, окончивший с медалью лицей, при бывшем директоре департамента, кажется, при Курлове (он потом уже ушел и был при министерстве земледелия). Курлов был под влиянием революционно-правой прессы, которая почему-то считала, что все события в России в последнее время являются следствием деятельности масонских организаций, особенно — французских и германских лож. Курлов, секретно от департамента полиции, сосредоточил у себя все материалы. Департамент полиции имел только одного офицера, который вел это дело и который получал случайного характера справки из заграницы.

Председатель. — Значит, до специального интереса, который под влиянием органов печати проявил Курлов, департамент постоянно интересовался масонством, так что даже имелся особый офицер?

Белецкий. — Да, был специальный офицер, я забыл фамилию, потом он ушел из департамента. В материалах я нашел три записки и массу литературных данных из периодической прессы последнего времени; затем те отрывочные сведения, которые были в департаменте полиции. Мне пришлось натолкнуться на схему одной из масонских организаций, никем не подписанную, без препроводительной бумаги; из этой схемы ясно можно было понять, что будто бы, сдвиг всего настроения в сторону общественности, при председателе совета министров Витте, был обязан тому, что Витте являлся представителем одной из лож, заседавших в Петрограде, что, будто бы отсюда шел даже акт о веротерпимости 17 апреля 1904 года, акт о веротерпимости! Будто бы, преосвященный Антоний, который в то время был митрополитом и сторонником освободительных идей Витте, также принадлежал к этой ложе. Это, конечно, не имело для меня никакого значения. Думаю, что когда я явился к великому князю,[*] он тоже находился под влиянием Курлова, потому что Курлов имел доступ к нему. Великий князь[*] даже крестил его ребенка и, несмотря на то, что Курлов только что вышел в то время из-под суда по делу покойного Столыпина, он, тем не менее, получил назначение военным губернатором в Прибалтийском крае. Думаю так, потому что вопрос интересовал только одного Курлова. Из разговоров департаментских, из того, что я слышал от В. К. Алексеева,[*] автора записки, я узнал, что эти записки должны были быть доложены государю императору. Во время киевской поездки был убит не государь, а Столыпин, интрига против которого уже вполне созрела; Курлов хотел указать (и я повторяю, по слухам среди чиновников департамента полиции), что и Столыпин принадлежал к одной из масонских организаций.

Председатель. — Это вам передавали чины департамента полиции?

Белецкий. — В. К. Алексеев был чиновником департамента для особых поручений, он работал по этим запискам, обладал хорошим, бойким пером, был чиновником высокого образования, сравнительно молодой; его оставляли для профессорской кафедры, но он ушел, неудачно женившись. Рассмотрев внимательно все, что мне дал департамент полиции, я пришел к заключению, что ни о каких масонских ложах, которые могли играть политическую роль в Петрограде, не могло быть речи. Когда агентура была уже направлена к великому князю,[*] оказалось, что это не что иное, как оккультные кружки. В ту эпоху как раз увлекались оккультными течениями, Крыжановской, — кружком Изиды и т. д.

Председатель. — Так что за масонов сходили оккультные кружки?

Белецкий. — По крайней мере, у меня было такое впечатление. Меня этот вопрос интересовал, потому что великий князь[*] дал мне сведения, что в среде офицерского состава гвардейских частей петроградского гарнизона имеются масонские ложи. Я сказал, что у меня таких сведений не имеется, но, по требованию великого князя[*] обещал выяснить. Узнав, что заграницей в ту пору проживал Ратаев, который писал в «Новом Времени» (я потом просматривал статьи о масонстве, принадлежавшие перу Ратаева во французском журнале «Иллюстрасион»), я обратился с письмом к Ратаеву, прося его дать мне по этому предмету сведения. Затем я обратился в Красильникову, чтобы узнать, есть ли возможность влияния заграничных масонских кружков на петроградское общество. Просил я также полковника Коттена узнать. Как я вам докладывал, в ту пору пришлось даже затратить крупные суммы, чтобы пригласить к сотрудничеству одного из крупных секретарей одной из парижских лож, не помню фамилии, но пришлось притти к заключению, что то, что считалось масонскими ложами, было оккультными кружками.