Падение царского режима. Том 3

Спиридович. — Я отлично помню, что они ни одного момента в моем распоряжении не были, но в личном распоряжении генерала Воейкова. Я надеюсь, что лица, в распоряжении которых они числились, не откажутся от них. Здесь видно: «станция Воейково», — это значит — в личное распоряжение его, а тут — в личное распоряжение Герарди.

Председатель. — Значит, в его имение?

Спиридович. — Значит, в личное распоряжение Воейкова и полковника Герарди. Это по личному распоряжению Воейкова, безусловно.

Председатель. — Но Ащин зачислен по вашему собственному ходатайству. Вы сами послали рапорт: «ходатайствую перед дворцовым комендантом».

Спиридович. — Иногда давался приказ о том, чтобы подать собственное ходатайство. Это чисто формально. Иногда это делалось, — иногда, в спешке, не делалось.

Председатель. — А Церингер?

Спиридович. — Церингер… Разрешите сказать: по вопросу личного состава вам может дать все показания Салтаев, потому что, когда я уезжал, канцелярия оставалась на нем, он ведал делами, он скорее меня может вспомнить.

Председатель. — Как его имя и отчество?

Спиридович. — Григорий Антонович.

Председатель. — Хорошо, вы сделаете ссылку на Салтаева. Вот этот Церингер.

Спиридович (разбираясь в бумагах). — 26 января он был принят, а 8 марта я уже пишу, что он уволен от службы. Списки посланы.

Председатель. — Кому посланы?

Спиридович. — В мобилизационный отдел… Виноват, дворцовому коменданту.

Председатель. — Какого происхождения этот Церингер?

Спиридович. — Может быть, я вспомню. Он, должно быть, был у Воейкова. Салтаев, наверное, помнит. С ним, вероятно, произошло какое-то недоразумение. На это указывает то, что 26 января он зачислен, а 8 марта уже уволен. Дальше его уже нет. Насколько помню, это связано с генералом Воейковым и, может быть, с полковником Герарди.

Председатель. — Может быть, связано с его имением?

Спиридович. — Нет, с его личным приказанием. Я не знаю для чего, но несколько человек было им принято, им же было отдано приказание.

Председатель. — Сколько было таких лиц, относительно которых вам было отдано приказание зачислить?

Спиридович. — Человек 8–10, приблизительно. Разрешите, я до конца просмотрю.

Председатель. — Нет, позвольте, я вам помогу. Вот тут еще есть бумажечка: «Список чинов охранной агентуры, подведомственной дворцовому коменданту, исполняющих особые поручения. Марта 1916 года. 1. Анисимов, Сергей Авксентьев — в распоряжение командира собственного его величества конвоя. 2. Ащин, Григорий Семенов, 3. Байрашев, Фотих Аттаулов, 4. Битковский, Георгий Иванов,[*] 5. Власов, Алексей Степанов — в распоряжение дворцового коменданта. 6. Воронцов, Василий Григорьев — в распоряжение начальника дворцовой полиции Герарди. 7. Ежов, Иван Борисов, 8. Еремеев, Дмитрий Николаев, 9. Ктиторов, Николай Иванов, 10. Линнаск, Александр Михайлов — в распоряжение министра императорского двора. 11. Мусин, Азис Иззатулин, 12. Пушмуцан, Юрий Гедушев — в распоряжение дворцового коменданта. 13. Роде, Николай Владимиров — в распоряжение заведывающего охранной агентурой. 14. Саава Якоб Иоганов — в распоряжение министра императорского двора. 15. Сачков, Трофим Сергеев — в распоряжение начальника дворцовой полиции. 16. Солтан, Игнатий Акимов — в распоряжение министра императорского двора. 17. Сугаков, Кирилл Иванов — в распоряжение дворцового коменданта. 18. Цено, Густав Яков — в распоряжение министра императорского двора. Г. М. Спиридович. 4 марта вручено дворцовому коменданту». Ащина вы провели по спискам. А Церингера и Калугина вы даже не провели. Это вашей рукой написано — «в распоряжение коменданта собственного его величества конвоя»? Это ваша рука?

Спиридович. — Нет, не моя, должно быть Салтаева. Это, значит, он спрашивал, почему дополнительный список послан, почему Церингер сюда не вошел. Это датировано 8-м марта, значит в одно время.

Председатель. — Вы сказали, что эти лица, вероятно, были подведомственны дворцовому коменданту. Однако, Церингер не входит в список дворцового коменданта.

Спиридович. — Он уже был уволен. Эти списки, представленные, очевидно, одновременно, состоящих на службе и уволенных.

Председатель. — И все эти лица, если по совести сказать, значились в распоряжении Воейкова и других лишь фиктивно?

Спиридович. — Затрудняюсь сказать. Отдавалось распоряжение, и исполнялось приказание, а что с ними делали — я не знаю.

Председатель. — Но как вы себе представляете это?

Спиридович. — Пишется на станцию «Воейково», но что они там могут делать?

Председатель. — Значит, они состояли при имении. Начальник дворцовой полиции — это Герарди, а заведующий охранной агентурой — кто?

Спиридович. — Это — я.

Председатель. — Кто был Роде?

Спиридович. — Он приводил мне в порядок библиотеку, остался на службе и после меня.