Падение царского режима. Том 5

Председатель. — Господин секретарь, занесите в протокол, что предъявлена записка на 81 стр., при чем С. Е. заявил, что эта записка действительно составлена им.

Крыжановский. — Эта записка была писана давно, должно быть, в 1910 или 1911 гг.

Председатель. — В 1912–1913 гг.

Крыжановский. — Может быть. Вероятно, я ее пересматривал.

Председатель. — По свежей памяти и руководствуясь теми записками, которые вы делали, участвуя в разных совещаниях?

Крыжановский. — Точно так, но документальной проверки я не делал. Это был род черновика. Может быть даты неверные, может быть освещение некоторых фактов не соответствует документам. Это были мои личные воспоминания, мои личные впечатления.

Председатель. — Вы пишете здесь, что руководились выписками из подлинных делопроизводств разных учреждений.

Крыжановский. — Да. В некоторой доле.

Председатель. — Так что это более или менее соответствует действительной истории создания законодательных актов при вашем участии?

Крыжановский. — Так сказать, насколько внутренняя сторона всех этих действий была мне известна; в те времена я был человек весьма небольшого калибра. Мне была видна только известная щель. Многое оставалось для меня не вполне ясным, могло быть неправильно истолковано и даже оставалось вне моего ознакомления.

Председатель. — Но изложение событий, непосредственным участником которых вы были, является более или менее достоверным, даже, может быть, абсолютно достоверным?

Крыжановский. — Да, поскольку известно. Субъективное приложение всегда имеет место.

Председатель. — Какова ваша точка зрения на происхождение акта положения о Государственной Думе? Вы, повидимому, не считали, как вы пишете, что это было результатом, так называемого, освободительного движения?

Крыжановский. — Я считал и теперь считаю, что нет. Вопрос о создании народного представительства, насколько я с этим делом знаком, возникал очень давно, задолго до 1906 года. Первые попытки образования его мне неизвестны; но одно, весьма существенное, начинание сделано было еще при Плеве; это — создание совета по делам местного хозяйства, которое выразилось в формах, изложенных в законе. Тогда было намерение дать ему более широкую постановку, но, по обстоятельствам времени, оно выразилось в узких границах. Насколько мне известно, мысль о необходимости расширить это учреждение, пересоздать его на других основаниях и дать ему характер представительства политического, эта мысль в сферах того времени никогда не угасала. В то время я был далек. Я прикоснулся ближе к этому делу только во времена Булыгина, когда, кажется, по февральскому рескрипту 1905 года, было образовано особое совещание для рассмотрения вопроса о призвании представителей населения к участию в делах законодательных, который я более или менее знал в разных стадиях развития. У меня он выразился в акте 6 августа 1905 года.

Председатель. — Как вы себе объясняете, почему мысль о создании такого народного представительства, или суррогата народного представительства, давно внедрилась в умы людей, которые руководили высшей правительственной политикой?

Крыжановский. — В высшем правительстве, повидимому, было сознание, что бремя ответственности за заведывание делами государственными необходимо разделить с представителями населения. Если это не делалось раньше, то, я думаю, тут были какие-нибудь влияния узких дворянских кругов, относившихся враждебно к этой мысли; но сознание это всегда неизменно присутствовало. Если вы возьмете постановление о создании совета по делам местного хозяйства, которое было мной писано во времена Плеве, то эта мысль была выражена в нем весьма ярко, так что вызвала, кажется, известное неудовольствие в государственном совете; Плеве, вероятно, не читавший этой записки, ставил это несколько на вид и подчеркивал известную неосторожность такого рода действий. Таким образом, я думаю, что эта мысль носилась в воздухе издревле, с 60-х годов не угасала. Насколько известно, бывал ряд совещаний во времена императора Александра II. Были проекты какие-то (некоторые из них у меня даже в руках были), составлявшиеся еще во времена Валуева, затем — при Лорис-Меликове. Эта мысль непрерывной нитью уходила очень далеко, но, очевидно, влияния петроградских кругов тормозили ее.

Председатель. — Так что вы считаете, что эта мысль самостоятельно возникла у лиц, руководивших правительственной политикой?

Крыжановский. — Она подсказывалась жизнью. Она росла сама собой, как растет трава и дерево в известных условиях почвы и климата, но, конечно, пробивалась медленно и туго, как и везде на свете.

Председатель. — Не под влиянием движений, возникших в общественной среде и в среде народа, которые вы оцениваете и оценивали очень низко?