Падение царского режима. Том 5

Председатель. — Позвольте процитировать одно место вашей записки, которое идет, повидимому, вразрез тому положению, которое вы изволили высказать. Это — вопрос о том, желательна ли была вам Дума сильная или слабая. На странице 28 имеется следующее место: «Булыгин боялся встать открыто на этот путь, сознавая все отрицательные стороны этого порядка, опасность утверждения политиканства в земствах, которые могли бы стать как бы разветвлениями Думы, и сознавая те трудности, которые могли бы возникнуть для правительства, в случае столкновения с Думой, имеющей столь прочные корни, сложившиеся в среде местных общественных учреждений». Так что, повидимому, вами разделялась мысль, что Дума нужна, но Дума, имеющая корни, опасна?

Крыжановский. — Это было возражение, которое противопоставлялось мысли об обосновании системы выборов в Государственную Думу через уездные земства; и на этой мысли отвергнуто было предположение такого рода.

Председатель. — Т.-е., на мысли о том, что таким образом получится Дума, имеющая корни?

Крыжановский. — Мне кажется, это не совсем так. Опасение, которое выдвигалось еще на совещании Булыгина, в совете министров под председательством графа Сольского, сводилось к тому, что всякое столкновение правительства с народным представительством, неизбежное во всех государствах в центре, сейчас же получит слишком большое развитие на местах, и вопрос политики захватит, таким образом, круг местных управлений. Тогда совещание отказалось от мысли обосновать представительство на выборах в земстве, и была создана параллельно система весьма близкая. Если вы проследите историю булыгинской думы, то вы увидите, что, по проекту Булыгина, первоначально предполагалось собственно для выборов создать нечто в роде уездных земских собраний ad hoc, которые выражались совершенно в тех же формах, в каких выражаются в порядке выборов нынешние уездные. Но, по рассмотрении этого предположения в совещании гр. Сольского, по почину гр. Витте (в то время еще не графа), эта уездная инстанция была упразднена, и все выборщики были направлены в губернское избирательное собрание. Однако, система булыгинских выборов была весьма близка к описанной мной системе выборов на уездных земских собраниях. Она была изменена в значительной степени в совещании под председательством Сольского, но в первоначальном своем начертании она была к ней очень близка.

Председатель.— К вопросу об общественности и правительственном начале: что, собственно, вы разумеете, говоря, что на известной почве «слагалась басня о каком-то таинственном общественном начале, о великих общественных силах и действиях, скрытых где-то под спудом земской, задавленной правительством, деятельности»?

Крыжановский. — Это, так сказать, несколько лирическое выражение антагонизма, который существовал между чиновничеством, в то время совершенно заплеванным, как вы изволите помнить, и общественной средой, которая чиновников атаковала — иногда правильно, а иногда неправильно; потому что чиновники не были ответственны за ход вещей; относились к чиновникам с глубоким презрением и выдвигали навстречу им свои начала, в то время неизвестные и неиспытанные.

Председатель. — Вы совершенно правы с этой точки зрения, но нас интересует другое. Нас интересует вопрос о том, как лица, думающие об учреждении народного представительства которое, собственно говоря, и должно дать выход общественным силам, лица, которые, казалось бы, должны положительно относиться, по крайней мере, к самому факту существования общественных сил, — эти лица объявляют басней те самые общественные силы, которые они готовы пустить к кормилу правления?

Крыжановский. — Это не совсем так. Со стороны общественных сил того времени было в значительной степени преувеличено, как я повторяю, пренебрежительное отношение к так называемому бюрократическому началу. В этом пренебрежительном отношении было много правды, но много было несправедливого, ибо второстепенные чиновники, та среда, к которой я принадлежал, я был в то время вице-директором, или чем-то в этом роде…

Председатель. — Когда вы писали это, вы были товарищем министра, даже больше — вы были государственным секретарем.

Крыжановский. — Это было написано раньше; эта часть была написана, вероятно, в 1907, 1906 гг. Я отражал понятия и взгляды чиновничьей среды того времени, которая, конечно, чувствовала себя обиженной весьма пренебрежительным отношением.

Председатель. — Вы изволили, повидимому, несколько запамятовать. Вы излагаете здесь взгляды не мелкой чиновничьей среды. Вы тут ссылаетесь между прочим на Плеве, который так думал.

Крыжановский. — Я даже не помню места, которое вы изволили цитировать. Я несколько лет этого не перечитывал. Я прошу его огласить.