Падение царского режима. Том 5

Джунковский. — Она массу жалоб предъявляла.

Председатель. — Она должна была ехать в Южную Америку, она — больной человек…

Джунковский. — Помню, она жаловалась мне, что ее завлекли, подвели…

Председатель. — «Мне обещали за сотрудничество полную ненаказуемость»…

Джунковский. — У меня такое впечатление осталось, что это женщина измотанная, несчастная. Она пришла ко мне, изливала свою душу, рассказывала, как ее завлекли, а в конце концов, она очутилась в таком положении, что ни туда, ни сюда.

Председатель. — Мы выяснили, что на совещании совета министров, в присутствии Белецкого и Корсака, решено было ликвидировать это дело судебным путем, т.-е. определен был самый способ ликвидации. Но если, с одной стороны, желательно было ликвидировать это дело, то, с другой стороны, желательно было, чтобы Шорникова не пострадала. Как сочеталось то и другое?

Джунковский. — Я говорил на этом заседании, что Шорникова является, так сказать, жертвой охранки, а потому судить ее таким образом, чтобы она потерпела какое-нибудь наказание, было бы нравственно несправедливо. А между тем, оставить это дело тоже было нельзя.

Председатель. — Вот сколько обстоятельств вы вспомнили! Вспомните теперь, что именно говорил Щегловитов и Корсак? Вы сказали, что они много говорили, что им принадлежала главная роль.

Джунковский. — Щегловитов говорил до того размашисто, что можно было понять его: и так и этак — такая у него была манера говорить.

Председатель. — Так что вы не понимали, какую линию он ведет?

Иванов. — Не говорил ли Щегловитов, что нужно направить это дело в суд, но что он даст свои указания, как обставить его там?

Джунковский. — Нет, не помню. Словом, он так размазал, что именно замазал — это самое верное выражение. Его манера говорить всегда была такова. Слушаешь и не знаешь, что такое.

Председатель. — Скажите, об этом деле докладывали государю?

Джунковский. — О деле Шорниковой? Вероятно. Раз в деле есть, значит, — да. Наверно даже докладывали, потому что и я не раз говорил государю по этому поводу.

Председатель. — На какой точке зрения он стоял?

Джунковский. — Что оставить дело нельзя.

Председатель. — Затем, имеется на имя В. Ф. Джунковского письмо от Веревкина, в котором Веревкин уведомляет, что Шорникова подлежит задержанию. Тут начинается игра ведомства юстиции. Ведь, это — ваша пометка? (Показывает бумагу.)

Джунковский (смотрит). — «Для исполнения». Да, это моя рука. В первую минуту я даже фамилию Шорниковой забыл, теперь начинаю припоминать. Такое это неприятное дело было, я старался подальше от него держаться и только вынужденно принимал в нем участие.

Председатель. — Затем, имеется такая справка: «Согласно личному приказанию господина товарища министра внутренних дел, генерал-майора Джунковского»…

Джунковский. — Это по этому же делу Шорниковой?

Председатель. — Затем, от августа 1-го, расписка: «За услуги, оказанные департаменту полиции и признанные правительствующим сенатом в заседании его»…

Джунковский. — Да, конечно. Расписку эту сочинял не я, а что я велел ей выдать деньги, считая ее потерпевшей и обиженной, — это я подтверждаю вполне.

XLVIII. Допрос В. Ф. Джунковского. 7 июня 1917 года.