Падение Твердыни

Агнесс сама подула за каждого из детей и вскоре все приступили к поеданию пиццы, причём молча.

— Придётся убить всех поваров в городе, дорогая, — отложив сырный бортик на тарелку, серьёзно ответил Франческо жене, — по-другому, я думаю не получиться осуществить твой план.

Дети, перемазавшись томатным соусом и сыром, требовали ещё, так сильно им понравилось новое угощение, хорошо, что пицца с морепродуктами сразу же подоспела и была принята также на ура.

— Витале, отдаю тебе половину своего состояния, — с закрытыми глазами старый гурман, пробуя новое угощение, качал головой, — оставайся у меня в доме в качестве повара.

Я рассмеялся, доедая свой кусок. Больше сегодня я ничего не успел сделать из-за нерасторопности и криворукости слуг, но вроде бы дети и сами взрослые наелись, тем более, что салаты ещё оставались.

В кухонную дверь осторожно постучали и внутрь заглянул дворецкий сеньора Франческо.

— Да?

— Сеньор Франческо, к сеньору Витале очень странные гости, — смутился тот, опуская глаза в пол.

— Когда было иначе-то? — удивился тот.

— Сегодняшние, ещё более необычные, — тихо сказал он.

Я пожал плечами и в сопровождении присоединившегося ко мне Харольда, а также заинтересовавшегося хозяина, вышел в гостиную. Увидев гостя и десять его спутников, с любопытством рассматривающих всё вокруг себя, я от удивления замер. Если бы сейчас пришёл сам Христос, вместе с апостолами, я и то бы наверно был меньше удивлён, увидев тут этого человека.

— Субэдэй? — на монгольском, поприветствовал я гиганта, всё ещё не веря, что вижу его в Венеции, который к тому же, мало как изменился за то время, что мы не виделись. Только что стал ещё выше, крепче в плечах, а его доспехи стали сильно богаче, чем прежние.

— Витале? — изумился он, оглядывая меня с ног до головы, — а куда делся тот маленький, наглый ребёнок, которого я знал? Признавайся, ты съел его?

Я рассмеялся, идя вперёд и обнимая его, тот с удовольствием сжал меня в крепких, медвежьих объятиях, от которых хрустнули кости.

— Какими судьбами Субэдэй? — я разомкнул руки, — что привело вас в наши края?

Он взглядом показал на стоящих за моей спиной.

— Прости, да, о делах позже, я слишком поражён встречей, — извинился я, поворачиваясь и представляя его сначала хозяевам.

— Сеньор Франческо, позвольте познакомить вас с одним из самых величайших полководцев всех времён и народов. Субэдэй-багатур, ближайший приближённый Чингисхана, имя которого вы неоднократно вскоре услышите. Его империя, будет становиться только больше с каждым годом.

Франческо от такой моей рекомендации резко вспотел, и они испуганно переглянулись с Агнесс.

— Ты что им такого сказал Витале, — удивился монгол, видя эту немую сцену, — чего они побледнели, словно степного волка увидели?

— Правду, что перед ними один из десяти величайших полководцев в истории, — я пожал плечами.

— А кто остальные девять? — тут же заинтересовался он.

Но тут хозяева пришли в себя, и я продолжил знакомство. Сеньор Франческо предложил своё гостеприимство, и Субэдэй с гордым поклоном его поблагодарил. Тут же закрутились слуги, уводя гостей по комнатам, а я, прихватив с кухни чай и остатки пиццы с салатами, уединился с полководцем Чингисхана в беседке.

Сначала он скептически смотрел на зелёные листья салата и непонятный кусок жареного теста с набросанными на нём кусочками начинки, но попробовав, смёл вообще всё, не оставив мне ничего.

— Кто этот величайший повар? Сотворивший такое? — он вытер пальцы о поданную мной салфетку, — я никогда не ел ничего подобного!

Я хмыкнул и ответил.

— Он перед тобой. В город прибыли невероятно важные люди и все толковые повара работают сейчас во дворце моих родителей. Так что чтобы не умереть с голода, мне пришлось по-быстрому порубить и поджарить, что видел на кухне.

Монгол покачал головой, видимо приняв всё за чистую монету.

— Ладно неважно, лучше ответь, что привело тебя в такую даль?

Субэдэй посерьёзнел и оглянулся.

— Твои дела и победы, дошли и до нас, — он посмотрел мне прямо в глаза, — и ничуть нас не удивили. Мы ведь сами видели, на что ты был способен уже тогда. Так что наняв арабских купцов, чтобы они доставили меня к порогу твоего дома, хан попросил передать только одно, краткое послание.

— Слушаю, — напрягся я, не ожидая ничего хорошего.

— Я хочу завоевать полмира Витале, — он сменил дикцию и словно стал цитировать Тэмуджина, — и начинаю с Китая. Я подарю его тебе весь, если ты присоединишься ко мне. Соглашайся и ты станешь императором, равным мне. Не вассалом, а моим приближённым полководцем.

«Почему так рано-то? — едва не застонал я, — почему сейчас? Ну ведь только хотел отдохнуть, заняться струганием наследников».

— Каков будет твой ответ Витале? — спросил меня Субэдэй, — хан знает, что ты дружен с нынешним императором Сун, но также он знает, что всё падёт под копытами наших скакунов. Он даёт тебе шанс, сделать всё по-своему и не убивать императора, как это сделал бы он.

— Я-то вам зачем? Вы сами точно справились бы, — я тут же прикусил язык, чуть не проболтавшись, и это от него не укрылось.