Падение Твердыни

— Сеньор Витале! — маленький, начавший лысеть, мастер вбежал стремительным шагом и бросился ко мне, — Боже! Как вы повзрослели!

— Мэтр! — я с улыбкой, несмотря на ошарашенное лицо Элеоноры, встал ему на встречу и крепко обнял, — как я рад вас видеть.

— Ах, сеньор Витале, — пожилой мастер, вытер слёзы шелковым платком, — я с той самой встречи о чём если и мечтал, так это увидеться с вами снова.

— Да вы же знаете мэтр, вся эта великосветская суета. То путешествия, то войны, некогда заниматься настоящим делом, — повинился я, пожав плечами, — но сегодня мне вновь понадобится ваша помощь. Вы ведь не против? У меня появилось пару идей, воплотить которые сможет только ваш гений.

— Конечно! — ахнул мастер, — безусловно сеньор Витале! Я полностью в вашем распоряжении! Мой стремительный взлёт произошёл в том числе и с вашей помощью, так что я прекрасно помню, как вы мне тогда помогли.

— Полноте, не будет об этом вспоминать, — отмахнулся я, и повернулся к королеве-матери, которая вошла к нам в зал, — Алиенора, можно нам отдельную комнату, много бумаги и чернил.

— Ваше величество! — мастер, увидев к кому я обращаюсь, упал на одно колено, — простите, что не заметил, как вы вошли.

— Полноте мэтр, — она слегка улыбнулась, повторив мою фразу, — помогите пожалуйста нам своим гением.

— Конечно! — едва не вскрикнул он, кивая, — как я могу отказать?! Едва прибыл ваш слуга, как я бросил всё и быстрее ветра примчался.

— Я распоряжусь, можете занять угловую комнату, там вам никто не помешает, — повернулась она ко мне.

Мы поблагодарили её, поклонившись и отправились вслед за слугами, которые провели нас до и правда удобного кабинета. Сев напротив друг друга, мэтр Рене выжидающе посмотрел на меня. Я же, размяв пальцы, взял в руку гусиное перо, и спросил.

— Я познакомлю вас сегодня мэтр с таким чудесным изобретением, как корсет. И пусть меня проклянут все следующие поколения женщин, но мы с вами сделаем из Элеоноры писанную красавицу.

Глаза у мастера тут же загорелись фанатичным огнём истинного приверженца своего дела, поэтому, когда я стал накидывать набросок платья, в котором невеста предстанет перед своим супругом он тут же ко мне присоединился, уточняя детали. Я так тщательно готовил невесту, поскольку отчётливо понимал, что меня не будет на этой встрече и, следовательно, поправить я уже ничего не смогу, находясь в море на корабле вместе с Ричардом. А это значило, что всю подготовительную часть нужно провести так, чтобы у Филиппа не осталось ни малейших колебаний относительно жены, даже не учитывая то, что она могла принести Франции права на земли герцогства Бретань.

***

Этим же днём меня пригласили на встречу в резиденцию английских тамплиеров, где мы вместе с магистром ордена, который лично приехал увидеться со мной из Парижа, обговорили условия предстоящей сделки. На моё удивление, особых споров не было, каждый пункт, что мы вносили в договор, был разумен и понятен обоим, так что получив от меня письмо к сеньору Франческо о выдачи тамплиерам задатка в размере трети гигантской суммы общего контракта, я получил письмо от магистра, обращённое к его братьям, находившимся в Акре, на тот случай, если я вдруг на своём быстроходном корабле обгоню всех гонцов и прибуду туда быстрее всех. Магистр в этом сомневался, но ехидно заметив, что от Венецианца можно ожидать всего чего угодно, так что подстраховал меня и себя этим документом.

Расстались мы чрезвычайно довольные друг другом, особенно он, недоверчиво кивая всё время, при виде общей суммы. К счастью моя платёжеспособность под сомнение не ставилась, он меня заверил, что в залоге и прочем нет нужды, моя репутация говорила сама за себя, и он никогда не слышал, чтобы я нарушал слово. Чаще было наоборот, что я наказывал тех, кто его нарушал, с улыбкой заметил он, показав жестом, как отрубают голову. Я сделал вид, что не понял намёка, но ему это было и не нужно, он знал то, что знал, и заверил, что со стороны Ордена подобных ошибок не случится, они честно выполнят взятые на себя обязательства, если я буду выплачивать деньги, прописанные в договоре.

На этой ноте мы и расстались, отправившись каждый по своим делам.

***

21 мая 1204 года от Р.Х., Лондон

Я с ног до головы осмотрел герцогиню, когда мэтр Рене вывел красную от смущения девушку из комнаты, где надевал с помощью своих помощниц на неё новое, только сшитое платье, по нашим с ним эскизам. Первым делом, представив её нам с королевой-матерью, он ожидающие посмотрел на меня, ожидая реакции.

Хмыкнув, я зашёл справа, слева, затем осмотрел девушку сзади. Несмотря на ручной крой, все швы были сделаны так, как я ему показывал и были практически не видны. Я повернулся к Алиеноре.

— Вот это я подразумевал, когда говорил про лоск. К платью добавят ещё драгоценные камни и белую вуаль. Согласитесь, что работа мастера, выше всяких похвал?

Алиенора покачивала головой, смотря на шедевр, который должен был появиться только через три столетия. Затем посмотрела на нас.