Падение в песок

– В этом году я не так сильно скучаю. Это плохо?

Сабина не нахмурилась, как он ожидал, а улыбнулась:

– Это не плохо, и даже скорее, хорошо. Папа бы не хотел, чтобы ты кис каждую зиму.

– А ты скучаешь?

Его мама сделала долгий глоток.

– Я скучаю по твоему папе каждый день, но это не значит, что я перестаю радоваться тому, что вокруг меня. Меня радует наш город, мои друзья, праздники, природа. Меня каждый день радуешь ты. Нельзя позволять прошлому мешать тебе жить в настоящем.

– Ну, Дороти бы начала хвататься за сердце, если бы ты это сказала при ней, – засмеялся Адриан.

Дороти была их соседкой, и она была твердо уверена, что вдова – это на всю жизнь. При ней Сабина старалась всегда выглядеть серьезной и говорить ровным тоном, иначе Дороти начинала рассказывать ей, как недавно посещала семинар по сохранению семьи, и как ей рассказали, что семья – это один раз и на всю жизнь. Сабина иногда шутила (хотя, возможно, и нет), что Дороти является не то основателем, не то единственным участником этого семинара.

– Чем ты займешься в праздники? – Сабина решила отвлечь сына от грустных мыслей.

– Я не знаю, – честно ответил он. – Пойду смотреть кино? Может, приглашу Бет на свидание. На каток или типа того.

Адриан не стеснялся рассказывать матери о девушках. В конце концов, когда твоя мама не ведет себя, как зануда, легче воспринимать ее, как друга. К тому же, Сабина всегда проявляла деликатность и никогда не навязывала своего мнения в таких вопросах. Если ее сыну что-то будет нужно, он спросит. Он же уже взрослый, разве нет?

– Было бы здорово, – поддержала Сабина, – только потом отпои ее горячим шоколадом. Можешь привести ее к нам.

– Мам!

– А можешь не приводить. Я не думаю, что умру в одиночестве. Меня приглашали играть в бридж, и мой поход к друзьям может совпасть с твоим свиданием.

– Господи, мам.

– Что? Я думала, ты будешь мне благодарен.

Адриан покачал головой.

– Я скажу тебе, если вдруг наберусь смелости, и если она вдруг согласится. Может, сперва отведу ее на каток. Она упадет и треснется головой, а я такой: «Эй, Бет, пошли на свидание», а она ничего не поймет и согласится. Отличный план, да?

– Знаешь, твои успехи соблазнения я бы оценила на балла три. По десятибалльной шкале.

– Три это не два, – засмеялся Адриан, – значит, у меня точно есть шанс.

Его мать покачала головой.

– Просто сохрани этот прекрасный боевой дух, и тогда тебе вообще не о чем будет волноваться.

Адриан встал, чтобы отнести бокал в мойку.

– Вообще, мы клевая семья. Минус один, конечно, но все равно клевая, – сказал он по пути на кухню.

– Я думаю точно так же, – ответила Сабина и вытерла слезы.

Глава 8

До формирования нашей группы я не был особо знаком с Доном. Он часто мелькал то тут, то там: огромный парень, настоящий бык. Он казался мне угрюмым и молчаливым, и мы с ним почти не разговаривали, пока я не опрокинул свою фляжку с водой на песок после выполнения комплекса упражнений.

Понимаете, техасцы – особый народ. Они видят, что кому-то нужна помощь, и они незамедлительно окажут вам ее. Неважно, умираете ли вы, или тонете, а может, пропала ваша собака, или у вас просто нет денег на выпивку, настоящий техасец всегда подойдет и прямо спросит:

– Эй, случилось чего?

Я стоял и смотрел, как сухой песок впитывает в себя воду, а потом громко сказал:

– Твою мать.

Пить хотелось адски. Будто в то самое мгновение, когда вода вылилась из фляги, кто-то повернул во мне рычаг «жажда» на максимум. Понятно, что я сейчас пойду и наполню свою флягу, но почему я такой безрукий урод…

– Эй, парень, – прогудел кто-то у меня за ухом.

Я обернулся. Передо мной стоял блестящий от пота техасец и смотрел на меня спокойным взглядом человека, который, вместо комплекса упражнений, лежал в гамаке в тени.

– Глотни, а то ты мокрый, как шлюха, – тем же басом прогудел Дон. – А солнце тут палит.

– Да я все равно собирался пойти наполнить…

– Пей,– Дон даже не слушал меня. – Ты какой-то хреновый на вид. Ебаная жара. Я Дон. Мы же вроде в одной группе, а?

– Спасибо, – я присосался к фляге, как к груди матери, – я Марк.

– Не за что, парень. Мы же в одной группе. Если тебе оторвет руки, я тебе даже задницу вытру,– ухмыльнулся Дон.

Я бы рассмеялся над таким сравнением, но только не перед Доном. Он говорил абсолютно серьезно, и я поверил, что в случае, если я буду ранен, он не только вынесет меня на руках, но и проследит, чтобы со мной все было в порядке. Это был настоящий ковбой, и я мгновенно проникся к нему симпатией. В Пехоте ценятся не только мышцы. Главное – помочь товарищу, и Дон был именно таким человеком.

– Я закончил, – бас Дона вывел меня из состояния полудремы. Я заморгал.

– Нифига себе, чел! Тебе бы работать оформителем открыток!

Дон насупился, но я знал, что ему была приятна моя похвала.

– Я часто рисовал для сестры,– вдруг сказал он.

– Сестры?

– Карина. Ей сейчас пять лет. Хорошенькая девчушка, кудрявая, как барашек. Я рисовал ей, вот и набил руку.