Падение в песок

– Эй, чел, нормально? – Дон заглянул мне в глаза. – Давай поднимайся. Нам еще надо кое-куда завернуть.

Дело в том, что я, Дон, Вик и Бадди вызвались навестить Марию и передать ей вещи Денни.

Мария оказалась невысокой красивой женщиной, такой же, как на фотографии. Она распахнула дверь, и на руках у нее была такая же красивая девочка. Я не выдержал и усмехнулся:

– Девочка! А Денни был уверен, что у него родился сын.

Мария все знала, поэтому не удивилась нашему приезду. Она провела нас в гостиную и держалась молодцом, пока мы не отдали ей жетоны и форму. Тогда она разрыдалась так, как это умеют только женщины – так надрывно, будто хотят себе сердце из груди вырвать. Малышка, услышав, что мама плачет, тоже расплакалась, и это немного привело Марию в чувство. Она извинилась перед нами, а потом достала из бара бутылку виски и разлила всем.

– За моего мужа,– сказала она, и я услышал в ее голосе гордость и любовь, – за то, каким он был и каким он сделал каждого, кто знал его.

А потом мы несколько часов рассказывали ей про то, каким он был для нас: как он вдохновлял нас идти за ним и как вселял уверенность в том, что все непременно будет хорошо.

Она провела нас до двери, а меня взяла за руку:

– Марк, возьмите, пожалуйста.

В мою ладонь лег жетон.

– Я уверена, он бы этого хотел.

Она смотрела на меня с теплотой, и я не смог ей отказать. Я повесил жетон на грудь, и почувствовал его тепло, как если бы его держал в руке сам Денни.

– Спасибо, что были с ним рядом, – сказала мне его жена, и закрыла дверь.

Я спустился по ступенькам в новый для себя мир и не знал, куда мне идти теперь. Я думал о том, чтобы поехать к Адриану, но понял, что еще не готов. Я все еще не привык к этой гражданской жизни и не мог так сразу приехать к человеку, который наверняка захочет расспросить меня о Пустыне.

Я не хотел вспоминать о ней, но она преследовала меня. Она была везде: на дне стакана в баре и в воздухе по ночам. Она въелась в меня так сильно, что я никак не мог от нее избавиться. И я не хотел показывать ее Адриану.

Когда я отправил ему первые два конверта, я знал, что делаю все правильно. Я готовился к этой встрече постепенно, поэтому хотел сперва поделиться с ним всем тем, о чем я писал. Я не был готов рассказывать ему о смерти Денни о том, как глупо все получилось в конце. Мне нужно было привыкнуть к этому самому.

Я вернулся домой, в Миннесоту. Пока меня не было, дом успел стать большой пыльной развалиной, но я понемногу привожу его в порядок. Я не сообщал родственникам о своем возвращении, потому что не хочу лишнего шума. Я просто хочу побыть наедине с собой.

Когда солнце светит особенно сильно, я часто выхожу на задний двор и ложусь на спину на траву. Я могу часами смотреть в небо и не чувствовать жара. Я думаю о том, кто меня спас, и о том, кого не смог спасти я. Я думаю о том, что мне теперь делать и о том, когда придет следующее письмо. Я думаю о девчонке из соседнего дома и о трупе на шоссе смерти.

И самое страшное – это останется со мной навсегда. И, когда я поднимаюсь и захожу в дом, жара никуда не исчезает.