Падение в высоту

Леня втиснулся между ними и обнял их за плечи. Поток слез с новой силой полился ему на рубашку, а он сидел и молча глядел в потолок.

Оставшиеся пять дней до понедельника прошли в суете и хлопотах. Мать после работы металась по соседям и знакомым, отдалживая деньги, а Леня ходил по кабинетам. Писал заявления, подписывал бумаги, получал расчет, а затем они втроем, Света с раннего утра до позднего вечера всегда находилась рядом, бегали по магазинам, закупали продукты и разные предметы, которые, по мнению матери, должны пригодиться Лене на службе.

В воскресенье квартира Клиневских была до отказа заполнена родственниками и друзьями, которые пришли пожелать Леониду ни пуха пи пера в выполнении своего почетного долга. Сидя за прощальным столом, гости говорили тосты, напутственные слова, шутили, старшие вспоминали свою службу, и только герой дня молча сидел на своем почетном месте крепко сжимая под скатертью Светину руку и просительно глядел на мать, когда та вбегала в комнату, чтобы сменить тарелки. Дескать: «Прости мамуля, что причинил тебе столько хлопот».

Вечером, когда гости вышли из-за стола, чтобы под музыку утрясти все, что они съели и выпили за день, Леня отвел Свету в сторону и, грустно поглядев ей в глаза, спросил:

– Ты действительно не будешь меня ждать?

Девушка удивленно округлила глаза:

– С чего ты взял?

– А тот разговор, неделю назад.

– Глупенький! – она нежно прижалась к его груди. – Ведь это я так, чтобы позлить тебя. Ну конечно же буду!

– Даже если три?

– Даже если пять!

– А если в Афган? А если ранят или… – он замолчал, не решаясь продолжить свою мысль.

– Перестань! А то обижусь! – нахмурилась Света и отошла от него на шаг. – Я же сказала, где бы ты не служил, через сколько и какой не вернулся – все равно дождусь! Ты мне не веришь?

– Верю, Светик, верю, – улыбнулся он и, взяв ее за руку, привлек к себе. – Знаешь, еще с пятого класса я хочу сказать тебе одну вещь, но все как-то не решался.

– Какую? – девушка подняла голову, чувствуя как ее сердечко затрепетало в сладостном ожидании.

– Ты мне нравишься, – Леня сконфужено замотал головой. – Нет, не то, – он набрал побольше воздуха в легкие. – Я тебя люблю!

Радостным перезвоном колокольчиков раздались в девичьих ушках эти слова. Голова немного закружилась и ей почудилось, что она, как в детстве, взлетает на качелях высоко-высоко над землей, а на душе так светло и радостно, что хочется смеяться и плакать, петь, танцевать и вообще сделать что-нибудь такое, что никогда бы не посмел сделать в любом другом случае. Но вместо этого Света лишь крепче прижалась к Лениной груди и тихо прошептала:

– И я тебя.

Парень глубоко вздохнул, словно освободился от очень тяжелой ноши, нежно приподнял девичье лицо вверх и их губы наконец-то встретились.

За стол влюбленная пара вернулась с блестящими от счастья глазами, а на Светиных щеках играл нежный румянец. С этой минуты все, что происходило в этой комнате, даже в городе, мире – для них не существовало. Их мир находился в их глазах, сердцах, чувствах, все остальное – такая мелочь.

В понедельник в семь ноль-ноль железная дверь райвоенкомата захлопнулась за спиной Клиневского, словно отсекла его от той прошлой жизни, которая осталась стоять под накрапывающим дождем.

– Ну что, товарищи призывники, все собрались? – раздался где-то впереди привыкший к командам голос. – Тогда следуйте за мной.

Пятьдесят парней с сумками, рюкзаками и чемоданами двинулись по коридору, с любопытством разглядывая друг друга и то место, куда привела их почетная обязанность. После переклички и небольших формальностей их повели на последней медицинский осмотр.

– На что жалуетесь? – спросил терапевт, когда Леня вошел в кабинет.

– На погоду.

– Не понял? – врач тупо уставился на парня.

– Я пошутил, – поняв, что юморить здесь может только начальство, спешно поправился Леня. – Со мной все в порядке, доктор, здоров как бык.

– Простуженный?

– Кто? Я?

– Бык. Ладно, я тоже пошутил, – он черкнул что-то Клиневскому в карточку и протянул ее парню. – Молодец, дуй в следующий кабинет.

И Леонид помчался из одной двери в другую. Врачи задав один-два вопроса, писал в его карточке годен и отправляли дальше.

Через два часа призывники снова собрались в коридоре. Парни выстроились вдоль стены и наблюдали за прапорщиком, мирно вышагивающим у них перед глазами.

– Так, – начал он, когда немного утих гомон. – Сейчас мы грузимся в автобус и направляемся в областной город. За воротами, возможно, будут стоять чьи-то родственники, друзья, девушки. Просьба через окна не сигать, не орать, стекол не бить. Все поняли? Тогда дальше. Сейчас вы покажете мне свои сумки, или что там у вас, на предмет выпивки.

– А что товарищ прапорщик, выпить хотите? – спросил один из призывников и коридор наполнился дружным смехом.

– Нет, малыш, сам не хочу и тебе не дам. Расстегнуть ручную кладь!