Падение Вавилона

Чип Догерти мог считать себя счастливчиком, потому что у него была постоянная работа недалеко от дома: любой, у кого была постоянная, стабильная работа недалеко от дома, в современной Америке мог считать себя счастливчиком. До этого он работал на заводе по производству лодочных моторов – но завод обанкротился, и его уволили. Теперь он работал менеджером в компании, занимающейся содержанием заключенных. Все, что от него требовалось на данной работе: чистая, без судимостей биография и средний уровень интеллекта. Он делал все, что требовалось – развозил и собирал прессу, контролировал процесс кормления и прогулок заключенных, вызывал обслуживающую компанию, когда что-то было не так, писал и отправлял отчеты, взаимодействовал с федеральными маршалами, когда те привозили очередную партию заключенных. Он не очень любил оружие, когда его принимали на работу, он прошел краткий курс обучения использованию пистолета и дробового ружья – хотя они здесь не требовались. Даже во время дежурства у него не было оружия – сейчас на его поясе располагался прибор ДПК, перцовый баллончик и электрический пистолет «Taser X-26» с тремя запасными картриджами, на тот маловероятный случай, если кому-то из заключенных удастся сорвать пояс не получив при этом удар тока. Заходить в блоки с огнестрельным оружием запрещалось вообще – но огнестрельное оружие было, в бронированном сейфе за спиной Чипа находились пять полицейских дробовиков «Ремингтон 11–87», две снайперские винтовки «Savage 110» с ложем от McMillan, пять автоматических пистолетов «Глок-17» и боеприпасы ко всему этому. Все это необходимо было держать в исправительном учреждении в соответствии с требованиями Министерства юстиции для того, чтобы получать контракты на содержание заключенных. Вполне достаточно, чтобы отбить небольшое нападение, но сейчас Чип и не думал делать это, вместо этого он смотрел на фургон через монитор системы слежения и пытался понять, что происходит. Видно было плохо, он пощелкал клавишами, увеличивая изображение – ему показалось, что водитель в этом странном фургоне ссорится с пассажиром, чего-то доказывая…

Дурдом какой-то. Усугубленный тем, что у него вчера обнаружили увеличение простаты, и он из-за этого не спал всю ночь, Чип дотянулся до рации, переключил канал.

– Генри, это Чип. Ты где сейчас?

– В кладовой. Тут что-то с постельным бельем опять напутали. Что у тебя? Драка?

– Нет. Белый «Эконолайн» на входе, валидатора нет. Ты вызывал что-то чинить?

– Нет. Может, это обслуживание кондиционеров?

– Так рано? Они же были на прошлой неделе.

– Тогда спроси, в чем дело. Может, они просто заблудились? Узнай и сообщи мне.

– Хорошо.

Чип положил рацию, включил канал громкой связи, переключил на микрофон у ворот.

– Добрый день, джентльмены, – начал он так, как это было предписано по инструкции, – вы находитесь в зоне ограниченного доступа, парковка здесь запрещена. Я могу вам чем-то помочь?

– Ты что, идиот? Это не сработает.

– Сработает, еще как…

– Черт, он просто зассал.

– Нас здесь всего трое!

– Хулио сказал, что внутри пятеро охранников, кое-как вооруженных.

– Кое-как? Это тюрьма!

– Да пошел ты! – Хулио вырвал пульт, больше похожий на пульт дистанционного управления телевизором. – Сам нажму!

И нажал.

Перед Чипом была доска с контрольными индикаторами, и на ней вдруг одна за другой стали загораться лампочки – это сигнализировало о том, что снимается блокировка с дверей (все они были на электрических замках) и снимается блокировка периметра. Он ничего не делал, не нажимал никаких кнопок – но это произошло. Этого не могло произойти хотя бы потому, что в здании было две независимые, дублирующие друг друга цепи электропитания, они питались от двух подведенных линий двух разных поставщиков электричества, а третьим всегда был готов вступить в игру дизель-генератор. Но это произошло.