Падение Ворона

Но дело было плохо — слишком много противников. Сейчас бы не помешал «наган»… Но они не носили оружия без крайней необходимости. А крайней необходимости еще никогда не возникало…

Но вдруг что-то произошло: град ударов ослаб.

— Мочи гадов! — раздался знакомый голос.

Это Джузеппе. С ним Сява и Бурый. Они подоспели вовремя и переломили ход драки. Натиск херсонских ослаб, они спешно покидали поле боя.

Ворон протер глаза, осмотрелся. Молдаван сидел на земле, ошалело тряся головой. Шуруп поднял и спрятал за пазуху его штырь. Крови на нем, к счастью, не было. Трое чужаков лежали на земле и, постепенно приходя в себя, начинали шевелиться. «Верхового» двое тащили на себе, а его ноги бессильно волочились по земле, вздымая белую пыль. Еще несколько человек в порванной одежде, стараясь слиться с толпой, ковыляли к запасному выходу.

Подъехала белая «Лада» с синей надписью «Полиция» и с включенной мигалкой, затормозила неподалёку. Двое патрульных вышли из машины и без особого интереса наблюдали за происходящим. Дождавшись, пока херсонские погрузятся в свои машины и скроются за поворотом, они выключили мигалку, и тоже уехали.

Охочий до зрелищ рыночный люд, перешептываясь, и опасливо озираясь, стал расходиться. Они получили урок. Даже два урока. Во-первых, «центурионы» серьезные парни и с ними лучше не связываться. А во‐вторых, полиция на их стороне. Оба урока были чрезвычайно важны для дальнейшей работы вороновской бригады. Да и Ворон получил хороший урок, а это было еще важнее.

* * *

Победители имели отнюдь не победный вид: окровавленные, в порванной одежде. У Ворона распух нос и заплыл левый глаз, Молдавана рвало, у Сявы сломаны пальцы, у Шурупа рассечена губа и выбиты передние зубы. Ободранное, со свезенной кожей, лицо Коряги наводило на мысли об автокатастрофе.

— Давай этих в анпакуровскую больничку, — указав на Молдавана, Сяву и Шурупа, приказал Ворон Коряге. — Да и сам покажись лепилам… А то завтра рожа распухнет, как арбуз, да еще заражение начнется…

Коряга нехотя кивнул. Каждое движение отзывалось в голове болью.

— А вы, трое, прикройте пацанов, — повернулся бригадир к Бурому. — А то вдруг и херсонские туда приедут…

— Не, они в центральном районе все вопросы решают…

Ворон нахмурился.

— Умный больно! Могут специально подтянуться. Как стервятники.

— А мы чего, падаль? — угрюмо спросил Коряга.

— Вечером выясним, кто падаль, а кто нет, — зловеще пообещал Ворон.

Спустя полчаса две «убитые» Лады со следами коррозии на крыльях подъехали к районной больнице. Недругов там не было, и причина этого выяснилась тут же.

— Опять русские между собой подрались? — спросил пожилой врач у напарника, пытаясь распрямить Сяве пальцы. Сява постанывал, но сдерживался и матерился тихо.

— Наверное, — пожал плечами коллега. — В центральный травмпункт тоже человек семь привезли. А из местных никого с побоями не было.

— Это мы тех козлов отметелили, — не удержался Сява. — Давайте уже, гипсуйте, видите же — кости сломаны…

— Спасибо, коллега, мы обязательно выполним вашу рекомендацию. — Травматолог повернулся к молоденькой медсестре: — Готовь гипс, Стефа. И лангетку.

Стефа кивнула и, понизив голос, спросила:

— А что он про метель говорил? Где сейчас может быть метель?

Сяву загипсовали, Шурупу зашили губу, Коряге сделали угол и намазали лицо толстым слоем довольно вонючей мази. У него и Молдавана определили сотрясение мозга.

— Этому положено в стационар, — сказал по-русски врач, указав на Молдавана. Коряга покачал головой и тут же поморщился от боли.

— И вам тоже, — добавил доктор. — Хотя у вас легкая степень, но дня три-четыре надо побыть под наблюдением.

— Ложить никого не будем! — сказал Коряга и сунул в карман белого халата деньги. — Сделайте что надо, выпишите лекарства, и мы уедем.

— Как скажете, коллега! — согласился доктор.

— Да так всем спокойней, — вмешался Сява, многозначительно подняв похожую на клешню руку. — Вам надо, чтобы больничку вашу взорвали? Или сожгли на худой конец?!

— Нет, нет, ни взрыв, ни пожар нам не нужны! Езжайте, лечитесь, я вижу, вы все в медицине понимаете. А понадобится консультация — милости прошу…

* * *

Вечером Ворон собрал почти всю бригаду на рыбацком причале. Не было двоих: Молдаван отлеживался на квартире, а Стасика Товароведа не звали на такие мероприятия. Полтора десятка мужчин особого внимания не привлекали: группы рыбаков, задержавшихся на берегу допоздна за починкой снастей и баркасов, были здесь делом обычным. Нередко, после работы, мужики распивали ракию, а если повезет с уловом, то и пузатую бутылочку недорогого бренди «Солнечный берег». Тогда тонкий дух спиртного вплетался в витавший над причалом грубый запах протухших водорослей и пересушенной рыбы. Но сейчас пахло только морем, солью, смолой и ржавым металлом. С десяток лодок и катеров разной конструкции и величины болтались на привязи у мостков. Треть команды Ворона, да и он сам выглядели живописно — как готовые к водной эвакуации раненые, до срока выписавшиеся из госпиталя: бинты, запахи йода и ихтиолки, следы побоев на грубых лицах.