Падре

Он сидит тихо, пока я наклоняюсь к его ребёнку.

Этот милый маленький ребёнок сосёт мой большой палец. Она ангел. Пока я её

держу, мои воспоминания возвращаются, хотя я так долго пытаюсь их забыть.

Я не хочу их вспоминать.

Как только она засыпает, я отдаю её ему в руки. – Держи её головку.

Он держит её так, как я сказал, и впервые с тех пор, как я пришёл сюда, я вижу

пламя, горящее в его глазах. На его лице медленно появляется улыбка. – Хорошо, я

признаю, что она очень симпатичная.

Я глубоко вздыхаю и киваю. – Да, так и есть.

–Что теперь? – спрашивает он, глядя на меня.

– Теперь разберись со всем своим дерьмом и вырасти этого ребёнка.

Глава 6

Когда я, наконец, вернулся в свой дом, в церковь, я рухнул на кровать с ужасной

головной болью. Из–за бардака в квартире Рикардо мне пришлось проторчать у него весь

день, пытаясь помочь ему. Я не мог уйти, не тогда, когда маленькая девочка застряла с

ним. Ведь она жертва в этой истории. У неё нет выбора, и я хотел дать ей всё, что мог, даже, если едва знаю её. Это меньшее, что можно было сделать.

Но чем больше времени я проводил с ней, тем более подавленным становился.

Каждый раз, когда я смотрел на неё, то чувствовал, как моё сердце сжимается и

понемногу умирает.

Я свернулся в клубок и натянул простыню до самых ушей,как в коконе, согреваясь

собственным теплом, покастарался забыть о Софии.

В какой–то момент, когда я был там, я даже подумал о том, чтобы забрать её от

него. Но чего я этим добьюсь? Ещё один ребёнок в детском доме. Они не позволят

ребёнку быть под опекой такого проповедника, как я. Это не имеет смысла. Это пузырь,

который мне пришлось быстро лопнуть для себя.

Я хочу, чтобы у каждого ребёнка была хорошая жизнь, и только родители могут

дать им это. Как только Рикардо станет мужиком и будет вести себя, как полагается отцу, всё будет хорошо.

И я уверен, что он… сегодня был для него сигнал к действию. Я видел это в его

глазах. Ему нужна была твёрдая рука и толчок. Мои слова были этим толчком. Он сразу

выбросил весь кокс и начал убираться, как я ему и велел. Надеюсь, он понимает, что не

может вернуться туда, где раньше был… ради неё.

Хватит думать о чужом ребёнке.

Я ворочаюсь в кровати, пока медленнозасыпаю. Это тяжело, но я закрываю глаза и

заставляю себя спать.

Мягкий джаз наполняет комнату жизнью. Я моргаю пару раз и открываю рот,

чтобы говорить, но ничего не выходит. Я хожу по своему дому, лампочки освещают

мой путь, как светлячки. Тепло охватывает меня, когда я смотрю, как она танцует

посереди гостиной. Она улыбается мне и держит ребёнка у груди, махая рукой, когда

замечает меня.

Я улыбаюсь, когда приближаюсь к ней, касаясь её плеча, чтобы танцевать

вместе с ней. Я поцеловал её в лоб и запомнил этот момент в своейголове, чтобы я

мог помнить это мгновение всегда.

Отныне и навсегда.

Вот, что это должно быть.

Всё исчезает. Красные обои становятся зелёными. Деревянные столы

становятся одним большим. Появились стулья, и вдруг появляются новые растения.

Комната светлая, но я чувствую себя скованным. Чем больше я пытаюсь двигаться,

тем меньше моё тело реагирует.

Как будто я застыл на месте.

Замороженный… пока всё и все вокруг меня продолжает меняться.

Это похоже на то, что время ускорилось, пока я всё ещё остался… навсегда.

А посреди всего этого мальчик бегает по дому со своими игрушками… но его

образ так неясен. Чем больше я смотрю, тем больше он исчезает. До тех пор, пока всё

в этой комнате не испаряется, и всё, что остаётся – это пустой дом с плесенью и

паутиной в каждом углу.

Я вскакиваю с постели и быстро включаю свет.

Громко вздыхая, я ощупываю своё лицо. Мне так жарко, и я вспотел… и слёзы текут

по моим щекам.

Я убираю простыни и сажусь на край кровати, закрывая лицо руками. Я тру лицо,

пытаясь избавиться от образов в голове, но ничего не работает.

Это никогда не работает.

Поэтому я делаю единственное, что знаю.